Неугасимый огонь
Шрифт:
Энил не скрывал своего разочарования, тем сильнее его теперь интриговала личность таинственного посла.
"Вот ведь змей... И что же такое поведение может значить?"
Осенний порывистый западный ветер порождал волны, бегущие навстречу восходящему солнцу, отчего казалось, что Священная река течёт в обратном направлении, беря своё начало в безбрежном море. Здесь, в низовьях, она была судоходна, но морские корабли "пурпурных" сюда редко заходили. Прибывшие морем купцы пересаживались в устье реки на повозки, запряжённые волами, и дальше ехали посуху.
Накатанная за столетия дорога шла вдоль берега реки, долина которой пролегала у подножия заросших драгоценным кедром Ливанских гор и была весьма удобна для путешествий.
Вот и сейчас по ней неспешно ползла внушительная процессия, по своему виду очень похожая на ту, что почти в это же самое время прибыла в Гебал, только в несколько раз больше. Здесь было около двух дюжин больших повозок, запряжённых парами и четвёрками волов. Рядом, как и в ассирийском посольстве, шли пешие люди, не слишком обременённые одеждой, вероятно, рабы. Некоторые вели ослов, навьюченных разнообразным скарбом. Несколько повозок были двухколёсными, без высоких бортов и крыши. На них сидели по пять-шесть человек, одетых гораздо лучше, чем пешие слуги. По виду они мало отличались от ассирийцев.
Борта некоторых повозок окрашены лазурью и отделаны искусной резьбой, изображающей крылатых быков и сиррушей [111] . Имелась и крыша, превращающая двуосные колесницы в настоящие передвижные дома. На козлах сидели клюющие носом возницы. Сколько человек ехало внутри, сказать невозможно – окошки задёрнуты занавесками, но даже если сосчитать только тех, кто на виду, цифра получалась внушительная – не менее трёх сотен человек.
Мерно поскрипывали колеса, позвякивали колокольчики волов, изредка щёлкали бичи погонщиков. Пешие зевали на ходу – процессия покинула Угарит едва рассвело, и ещё не сильно отдалилась от города, люди не успели проснуться. Места тут были довольно обжитые, с недавних пор охраняемые мицри, новыми хозяевами этих земель, которые изрядно поприжали разбойников, без которых не обходится ни один караванный тракт. Именно потому охранники, ехавшие в открытых повозках, не надели брони и бесстыдно дремали.
111
Сирруш – мифическое существо, имеющее рогатую змеиную голову и чешуйчатое тело змеи, львиные передние и орлиные задние ноги. Один из символов верховного бога вавилонян, Мардука.
На высоком холме в одном полете стрелы от дороги неподвижно замер одинокий всадник, восседавший на вороном жеребце, обладавшем "собачьей" статью – непропорционально длинной спиной и длинными ногами.
Всадник рассматривал процессию из-под ладони. Любой местный житель без труда определил бы в нём чужака, а посмотрев на путешественников, отметил бы в них много общего со всадником. Такое же одеяние, только цвета грозового неба, широкая перевязь с тесьмой, высокая войлочная шапка. На груди и спине поблёскивали чешуйки облегчённого панциря, явно не для битвы предназначенного, одетого на случай встречи с лихими людьми. За спиной кожаный футляр с луком, на поясе меч в отделанных серебряными накладками ножнах.
Ухоженная длинная борода с вплетёнными золотыми колечками, и глаза подведённые чёрным, скрадывали возраст всадника. Не молодой, не старый.
Ему было тридцать два года, и последние девять лет он именовался первым военачальником царя Пузур-Ашшура. Получив сей титул в весьма молодом возрасте, Иштартубал многократно подтвердил, что достоин его. Отпрыск знатного рода, он воспитывался подле своего повелителя, когда тот сам был подростком. Как и подобает высокородному, большую часть своего времени уделял воинским упражнениям. Благодаря близости к царевичу не только стал совершенным воином, но и преуспел в интригах, учась выживать в змеином клубке царского двора Ашшура. К моменту, когда Пузур-Ашшур взошёл на престол, Иштартубал уже вполне сформировался, как государственный муж.
Молодой сановник мечтал о дне, когда его родина сбросит иноземное ярмо и станет единой, оставив в прошлом междоусобицы. Но он прекрасно понимал, что сейчас Ашшур слишком слаб. К тому же другие ассирийские города, Нинве и Калху, помогать не желали. Их цари считали, что находятся в лучшем положении, нежели обременённый двойной данью Ашшур, и не хотели рисковать, полагая, что могут потерять куда больше, чем приобретут.
Тогда Иштартубал замыслил подточить врагов изнутри и стал живо интересоваться делами египетского Дома Маат. По крупицам собирал сведения о деяниях Хранителей (что было весьма непросто, ибо они всегда были окутаны завесой тайны), изучал опыт, подбирал верных людей. Он убедил царя создать секретный отряд по образу и подобию Хранителей. Дал ему имя – Тукульти, что означало – Защитники.
Довелось Иштартубалу побывать и в Стране Реки. Ещё будучи юношей, он вошёл в посольство Ашшура и свёл знакомство с Верховным Хранителем Паеранхом, отцом Ранефера.
К тому времени вражда Митанни и Та-Кем тянулась уже почти век. Столько же времени Ашшур пребывал под властью царей Митанни, что уже само по себе способствовало симпатии ассирийцев к ремту. Господа, естественно, не допускали сношений своих вассалов с египтянами, потому Иштартубал, будучи уже приближенным царя Паршататарны, скрывал тот факт, что неоднократно бывал в Стране Реки.
А ездил он туда не просто так. Восемь лет назад, ещё при жизни Хатшепсут, Иштартубал склонял женщину-фараона к войне с митанни, обещая выступление Ашшура на стороне Египта.
В переговорах с Почтеннейшей он не преуспел. Она и слышать не желала о войне. И тогда посланник обратился напрямую к Верховному Хранителю, коим стал семнадцатилетний сын покойного Паеранха.
Ранефер, действуя тайно, устроил убийство царя Калху, который никак не хотел разделить интересов Пузур-Ашшура. Царь Нинве после этого внезапно стал сговорчивым. Но самое главное – Ипи с помощью подложных писем смог рассорить митанни и хатти и они вцепились друг другу в глотку. Тогда ассирийцы объединились и подняли восстание.
Паршататарна победил и отбросил Цитанту, но на подавление восстания у него уже не доставало сил. Впрочем, ассирийцы тоже выдохлись и не смогли добиться всего, чего хотели, не скинули господ со своей шеи совсем. Пришлось договариваться.
Паршататарна удержал вассалов в тисках лишь одного из прежних обязательств – они согласились, как прежде, поставлять ему воинов по первому требованию. Вот только за плату. Союз ассирийцев быстро распался, но Иштартубал знал теперь, что объединение возможно. Ещё ярче в мечтах его предстали картины могучего Ашшура, властвующего над землями от моря до моря.
Он счёл себя обязанным Ранеферу и сделался его другом. Вынужденный прийти со своими воинами под стены Мегиддо, Иштартубал уклонился от сражения, а на переговорах "выторговал" такие условия сдачи, что все побитые цари и правители теперь прониклись к нему огромным уважением. Шутка ли, их так отделали, а грозный, несгибаемый и красноречивый ассириец устроил все, будто и не было сокрушительного поражения. Не будь ассирийца, Крокодил спустил бы три шкуры с побеждённых.
Иштартубал, слушая славословия в свой адрес, снисходительно улыбался. На самом деле он всего лишь выпил с Ипи вина и провёл время в приятной беседе со старым другом.