Невеста бальзаковского возраста
Шрифт:
– А ты точно этого хочешь? – стараясь удалить из голоса нервную дрожь, максимально равнодушно бросила Настасья, позвоночник которой медленно теплел, а истерическое вибрирование в груди затихало.
– Чего «этого»? – бестолково переспросил Слава, впрочем, тут же исправившись. – Да я всего хочу, и побольше, только чтобы с тобой.
– А почему ты ко мне сегодня даже ни разу не подошел? – внезапно вспылила Настасья, снова почувствовавшая свою власть над кавалером. Женщине так мало надо, чтобы сесть мужчине на голову. Стоит ей понять или почувствовать, что в ней заинтересованы, как она тут же берет самца под узцы и водит по кругу,
– Так ведь ты сама хотела, чтобы про нас никто не знал, – обалдел Вячеслав, недоуменно потерев лоб. – Ты ж даже из машины заранее вышла…
– Ну и что? – безапелляционно заявила Настя. – Мало ли что я утром говорила. Я передумала.
– А, – коротко вякнул Кофтун. – Ну, я понял. Так мы ко мне или в клуб?
– Я есть хочу, а потом к тебе. И мне нужно домой заехать, за вещами, – тут она осеклась, краем глаза отметив тревогу на лице ухажера. Вероятно, бедный Слава уже представил, как таскает из грузовой «Газели» клетчатые баулы и чемоданы с Настасьиными вещами. Поэтому Настя торопливо прояснила ситуацию: – Я ж должна переодеться, зубная щетка нужна. Или ты можешь меня потом ночью домой отвезти.
Это она сказала почти через силу, мучительно надеясь, что Слава просчитает вероятности и поймет, что тащиться ночью в другой район гораздо хуже, чем заехать туда сейчас и разрешить девушке взять пару вещей на первое время. Так и вышло.
– Нет, я тебя никуда не отпущу, – замотал головой Вячеслав. – Давай сейчас. У тебя муж буянить не будет, мне с тобой сходить?
Судя по тону, он это предложил из вежливости. Пользоваться его великодушием Настасья не решилась. Тем более что будет гораздо лучше, если ее ненормальная семейка так и останется для Славы за кадром.
Если в жизни начинается белая полоса, то везти начинает во всем. Конечно, это до определенного момента, но зато глобально.
Толика дома не было.
– А твой тут матерился, как грузчик, обзывал тебя по-всякому, а потом с чемоданом уехал, – доложила Лизавета, сияя глазами. – Хорошо теперь, воздух будет свежее. Может, ты тоже у своего хахаля так и останешься?
– У какого хахаля? – покраснела Настя. – Не городи ерунду!
– Ой, какие мы ханжи, скажите на милость! – заржала сестра. – Только не говори, что ты у Дашки ночевала. Не поверю. У тебя морда светится, а такое бывает только в одном случае – когда у заскучавшей бабы появляется нормальный мужичок.
– Лиза, иди к себе! – рявкнула Настя. Обсуждать свою личную жизнь с сестрой она не собиралась.
– Да я давно в себе, в отличие от некоторых, – хмыкнула та и, вильнув тощим задом, величественно удалилась.
Быстро проинспектировав шкафы, Настя с неудовольствием обнаружила, что муж забрал не все вещи, а лишь часть. То есть он либо собирался вернуться и дальше жить долго и счастливо, а сумку вынес демонстративно, ожидая, что его начнут звать назад, либо просто отложил скандал на время, решив забрать остальное барахло позже и с разборками. В самом деле, было бы странно после стольких лет совместного быта просто так молча исчезнуть за горизонтом. Наверняка он захочет выяснить отношения до конца. Ну, или помириться.
Порывшись в ворохе внутренних ощущений, Настя решила, что ей импонирует первый вариант – никакого Толика в своей жизни она больше не хотела. Как говорил классик – лучше один раз напиться живой крови, чем триста лет питаться падалью. Иными словами, даже если с Кофтуном вдруг ничего не получится – это, конечно, вряд ли, но вдруг… – так вот даже в этом случае возвращаться к старой жизни Настя не будет. Жить нужно так, чтобы дышать полной грудью, иначе смысла нет. Блеклое доживание до пенсии – это не то, ради чего стоит топтать планету. Нужно искать, бороться и ставить цели. В конце концов, всегда можно найти от кого родить. Тем более что она уже нашла.
– Все нормально? – Слава смотрел тревожно. Видимо, волновался за нее. И Насте стало вдруг так приятно, в груди разлилась такая щемящая нежность, что аж захотелось прослезиться. Остановило только воспоминание о том, что тушь у нее не водостойкая. В принципе, это единственный аргумент, который может помешать женщине заплакать.
– Знаешь, – неожиданно улыбнулся Кофтун, – а тебе бы очень пошла красная машинка. Какая-нибудь маленькая и яркая, такая пронзительно-алая.
И он задумчиво наморщил лоб, видимо, подбирая модель. Оцепеневшая от неожиданности, Настасья протяжно икнула, страшно развеселив кавалера. Конечно, разве могла такая невезучая курица, как Настя Дорохова, не разрушить правильную атмосферу!
Ладно бы икнула и затихла. Так ведь нет. Подлый организм, словно назло, начал содрогаться от размеренных, почти ослиных «иков» аж с протяжным подвыванием.
– Ты такая настоящая. За это я тебя и люблю, – заявил Вячеслав, на очередном светофоре выудив откуда-то сбоку бутылку с водой и протянув ее бордовой от переживаний спутнице.
Наверное, для слова «люблю» нужна какая-то особая атмосфера. Но иногда оно так нужно и важно само по себе, что совершенно не принципиально, как и когда оно будет произнесено. Главное – кем. Икота прошла моментально, что еще сильнее изумило Настасью, присосавшуюся к бутылке с газировкой. Это был какой-то отвратительный напиток с пузырями типа «Ессентуков» или «Нарзана». Она такие терпеть не могла, но в руках желанного мужчины и яд превращается в нектар.
– Вот, правильно говорят, когда человек икает, его надо напугать, тогда все пройдет, – удовлетворенно резюмировал Кофтун, снова сгустив недопонимание. То ли он имел в виду последний резкий поворот, при котором Настасья едва не разбила голову о боковое стекло, то ли слова про любовь. Поди разбери этих мужиков.
Машину он ей все же купил. Не сразу, а к концу лета, когда их роман уже перестал будоражить общественность, когда Настасья успокоилась и перестала, словно школьница, ждать от Славы звонков и знаков внимания, переживая, что каждый раз – последний, когда жизнь потекла размеренно, стабильно, но не так, как раньше. Она стала как-то легче, светлее, было о чем мечтать, чего ждать, новые отношения бодрили и приятно волновали.
Когда женщина хочет машину, она думает лишь об одном: как она будет смотреться за рулем. Когда эта машина уже есть, возникает другая проблема: а как на этом ездить?
На курсы вождения (ускоренные, дорогие) Кофтун отправил ее еще задолго до того, как они пошли выбирать четырехколесного друга. Но курсы курсами, а на своем красном «фордике» Настасья ездила едва ли не зажмурившись от ужаса, с мокрой спиной и вытаращенными от ужаса глазами. Любимый говорил, что это пройдет. Настя верила, но все же сомневалась, смущенно поставив авто на стоянку и норовя ездить на городском транспорте.