Невеста Черного Медведя
Шрифт:
Я вернулась к себе в каюту в ожидании капитана и сразу же заперлась. Я корила себя за несвоевременный порыв найти вора. Ну, нашла бы я его завтра при свете дня вместе с Оливером и капитаном. Хотя, с другой стороны, если кто-то пробрался в мою каюту еще вечером, то, что ему помешает наведаться ко мне ночью? Замок был один и не внушал доверия.
Чертовщина! Я чувствовала себя загнанной в угол и смотрела на собственную каюту, как на клетку, из которой мне уже не скрыться при опасности. Тут же нахлынуло воспоминание из сна про меня и Вепря в клетке. И я уже не могла отделаться от ощущения, что
Уже достаточно наказанная за свою наивность, я привязала к левой голени поясом от одежды длинный нож, тот самый, который чуть не лишил меня жизни. Просто, на всякий случай, как я говорила себе. Потом выяснила, что у меня есть всего две возможности выхватить оружие быстро и незаметно: когда я присаживалась на корточки или когда ставила левую ногу на какой-нибудь предмет. Обе эти позы показались мне пошлыми и несуразными. Еще я воткнула в свою высокую прическу длинные тонкие шпильки, которые я раньше не использовала из-за их необычайно острых концов.
Вскоре в дверь постучали. Я надеялась, что пришел капитан, и медленно приоткрыла дверь. Моя нервная система, определенно, давала сбой.
Однако вместо капитана Гронго пришел его младший помощник Жак и без приглашения шагнул в мою каюту. Мало того, что этот Жак уселся на широкий сундук, так следом ко мне ввалился и боцман. После возникшей паузы я сказала:
– Я бы желала видеть вашего капитана Кристофера Гронго, у меня к нему крайне деликатный разговор. Вы передали ему мою просьбу?
Я первая, кто заговорил в этой комнате. Здоровяк-боцман опирался всем весом на дверь, и ухмылялся, разглядывая меня.
– А мы сегодня за капитана, Элис… - плохо ворочая языком, сказал уродливый Жак.
Маленькая каюта в четыре шага шириной наполнилась запахом черного эля, любимым напитком матросов.
– Говорил я барону, что нашим ребятам подольше надо порезвиться в порту, а он требовал «Быстрее отправляемся да быстрее». Ну вот, мы почти в Англии, а девка-то одна на всех.
– Вы хоть представляете, что с Вами сделает барон Хэдли?!
– И что же? Ты на чужом корабле, где матросы подчиняются капитану, который спит, и мне, - Жак весело пихнул локтем боцмана в живот.
Я изначально не ожидала от Жака ничего хорошего, поэтому, он меня не удивил. Я постаралась как можно медленнее вдохнуть и выдохнуть, поскольку это первое, что я вспомнила о самоконтроле. Нервничать было категорически запрещено, иначе я упустила бы даже свои полшанса из ста на выживание. Или секунды замедлялись в своем движении, или мой мозг работал быстрее, чем обычно, но более ясной головы у меня никогда не было.
Я медленно опустила голову, неотрывно смотря на Жака, после чего поставила левую ногу на койку. Тот с мерзкой ухмылкой сполз с моего сундука и сделал шаг ко мне, оставив Пула за спиной. И я выхватила нож. Самым трудным было для меня переступить психологический барьер, чтобы убить человека. Но, как только Жак схватил меня за плечи и оказался в опасной близости от меня, я с размаху ударила его в живот ножом. А когда протрезвевший помощник начал заваливаться вперед с хрипом, я испугалась и резко дернула рукой, да так, что пропорола ему брюхо.
В тоже мгновение Пул, видя лишь спину своего приятеля и его
При взгляде на торчащую в теле Жака перламутровую ручку ножа у меня и боцмана одновременно округлились глаза. Я поняла, что осталась безоружной перед другим насильником, более трезвым и крупным, а до Пула только дошло, что я зарезала помощника капитана. Я бросилась к мертвому телу, чтобы вытащить нож, но не успела. Железные пальцы боцмана схватили мою руку, и как только он встал на ноги, грубо заломил ее. Я закричала от боли, и тогда он с ужасающей силой отшвырнул меня к стене над койкой. У меня было ощущение, что отбиты все мои внутренности, и череп раскололся надвое от удара. И пока я корчилась от боли, он схватил меня за горло и уселся сверху. Тут вся моя боль отступила перед инстинктом самосохранения, и руки взметнулись к шпилькам в волосах, моей единственной надежде. Сказать, что я была в ужасе – ничего не сказать. Из-за нашей сумасшедшей возни он не обратил внимания, что из моего кулака показалось острие шпильки, которое я и вонзила ему в глаз. Последнее, что увидел Пул – это мое плечо и шрам на груди, когда он начал рвать на мне рубаху.
Однако он успел ударить меня так, что я оставила в том времени пару своих коренных зубов. Он уже не видел ничего и только орал и дергался. Поэтому я извернулась и вогнала вторую шпильку уже ему в ухо. Я надеялась, что хотя бы одно острие достигло его мозга. Здоровяк с воем скатился кубарем с кровати и на моих глазах бился в агонии, пока не замер на полу. А я, вжавшись в угол, долго еще смотрела на боцмана, опасаясь, что он только притворяется умершим. Но из всех троих осталась в живых я одна.
Я выстояла. Я убила врагов.
Но тогда мое сознание еще отказывалось воспринимать содеянное. Я боялась спуститься с кровати и пройти мимо их тел, чтобы броситься прочь оттуда. Казалось, что кто-нибудь из них еще схватит меня за ногу и тогда большее, о чем я буду мечтать, это быстрая смерть. Но никто из них больше не шевельнулся, и я дала деру оттуда на невероятной скорости.
После того, как я рассказала обо всем Оливеру, он ринулся в мою каюту и лично проверил, оба ли человека мертвы. Я помню его яростный взгляд, когда он стремительно направился к капитану корабля, сказав Джеку, чтобы он меня охранял.
Его оруженосец отвел меня в их каюту, где мы долго ждали барона.
– Вот в голове у меня никак не укладывается, как это Вы, леди, угрохали двух матросов? Вот это, да! – Хлопнул себя по бокам Джек.
От его наигранной веселости мне стало неприятно, и я перевела тему:
– Почему Оливера так долго нет?
– Видимо, у барона очень серьезный разговор с капитаном, - улыбнулся Джек.
Но я не почувствовала этого спокойствия, когда увидела последствия этого «серьезного разговора» - разбитые до крови костяшки на правой руке Оливера и порванную с локтя рубаху. Он категорически не был настроен на диалог, и казался на взводе, поэтому я не стала даже пытаться заговорить с ним.