Невеста каторжника, или Тайны Бастилии
Шрифт:
После такого скандала маркиза должна пасть. Пасть со своей высоты вниз, в ту грязь, в которую давно пал ее бывший — да, в общем-то, и все еще настоящий — супруг.
В это время Марильяк с Нарциссом находились на пути в королевский дворец. Виконт на правах придворного провел своего необычного спутника в те комнаты, которые были предоставлены ему. Он решил прежде всего напоить Нарцисса — для храбрости и для того, чтобы у него развязался язык. С этой целью он поднес бедняге несколько бокалов шампанского.
С каждым выпитым бокалом Нарцисс все более смелел. И наконец, исполненный решимости и праведного гнева, выхватил из рук виконта бумагу и воскликнул:
— Вперед! Ведите меня к маркизе. Я ей покажу! Пусть она поглядит на меня! Пусть она вернет мне жену!
Язык у него заплетался, ноги подкашивались. Он уже ничего не различал, идя вслед за виконтом.
Придворные расступались в полном недоумении, но давали им дорогу — у виконта был решительный вид. Он шагал впереди, увлекая за собой Нарцисса.
В покоях маркизы дорогу им преградила обер–гофмейстерина. Позади нее стояли фрейлины, с недоумением и испугом глядевшие на более чем странную пару.
— Пустите меня к маркизе! — завопил Нарцисс. — Я должен ее видеть!
— Он должен ее видеть! — подхватил виконт. — У него важное послание к мадам.
— Отдайте мне письмо, — невозмутимо произнесла обер–гофмейстерина. — Могу вас заверить, что оно будет передано маркизе. Сейчас она занята. Маркиза принимает министров. Кроме того, я не могу пропустить этого человека в таком виде, — обратилась она к виконту. — Вы же знаете наши порядки, виконт. Нищие и оборванцы не допускаются во дворец. Я удивлена, виконт, что вы так легкомысленно нарушаете придворный этикет.
— Да, я оборванец! — воскликнул Нарцисс, ударяя себя кулаком в грудь. — Я олицетворяю собой образ народа, ограбленного и униженного такими паразитами, как вы и ваша маркиза. Пусть она глянет на меня, и тогда, может быть, в ней проснется совесть…
Шум в соседнем зале привлек внимание маркизы. Она прислушалась. Ей почудилось что-то знакомое в голосе, доносившемся оттуда. Испытывая непонятное беспокойство, маркиза приказала пажу Леону:
— Пойди узнай, в чем там дело, кто скандалит?
Леон отправился туда и почти тотчас же вернулся.
— Там какой-то человек требует допустить его к вам, моя госпожа. Он утверждает, что у него важное письмо…
— Но я же занята! Возьми у него это письмо и принеси мне… Как он проник во дворец, кто его сопровождает?
— Виконт де Марильяк, моя госпожа.
Маркиза мгновенно почувствовала недоброе, но сдержалась. Она обратилась к министрам, столпившимся вокруг ее кресла:
— Прошу простить меня, господа. Я вынуждена на минуту прервать нашу беседу.
Леон вернулся с письмом и подал его своей госпоже. Увидев подпись, маркиза переменилась в лице.
—
Но в это самое мгновение захмелевший и осмелевший Нарцисс, решительно отодвинув гофмейстерину и подоспевших ей на помощь дам, рванулся в полуоткрытую дверь и предстал перед маркизой и министрами.
Маркиза привстала в кресле и, дрожа, глядела на него расширенными от ужаса глазами. Казалось, что она вот–вот потеряет сознание.
Нарцисс, в свою очередь, не отрывал от нее глаз, словно при виде чуда.
— Н–н-нет! Н–н-е может быть… Кто это?! Это ведь т–ты… Ты — моя Жанетта! Я т–тебя н–нашел!..
Все, кто был в этот момент в зале, кто присутствовал при этой душераздирающей сцене, остолбенели от неожиданности. А маркиза машинально протянула к оборванцу руки. Он упал перед ней на колени, всхлипывая и бормоча:
— Я тебя нашел! Нашел, нашел…
Маркиза так же машинально гладила его по голове. А присутствующие терялись в догадках: кто это был — бедный ли родственник, кузен ли, а может, родной брат?
Кровь отхлынула от лица маркизы. По всему видно было, что она испытывает сильнейшее потрясение. Бескровные губы ее шептали:
— Бедный мой, бедный, бед…
Она оборвала себя на полуслове. Голова ее поникла, она обмякла и распростерлась в кресле.
— Доктора! Скорее доктора!
— Маркиза умирает!
— Она умерла!
Крики и суматоха усиливались. К маркизе широкими шагами спешил придворный врач. За ним семенили его помощники со шкатулкой, содержавшей врачебные принадлежности и снадобья.
— Расступитесь, господа! — властно приказал он. — Прошу всех освободить зал.
И тут в ногах у маркизы он заметил человека в лохмотьях. Доктор застыл в недоумении. Сначала он принял его за непонятную кучу тряпья.
— Эт-то что такое?! — воскликнул он. — Кто пустил сюда этого оборванца?
Обер–гофмейстерина выступила вперед с виноватым видом.
— Он сам ворвался сюда.
— Ну, так позовите стражу! И пусть его выбросят отсюда!
Топоча сапогами, в зал ворвались королевские стражники. Они схватили Нарцисса. Он отчаянно отбивался, крича:
— Я не уйду! Пустите меня. Я нашел свою жену. Свою Жанетту!
Но стражники были неумолимы. Они ухватили Нарцисса за руки и за ноги и выволокли вон.
Все были в недоумении и растерянности. Лишь один виконт саркастически улыбался. Он предвкушал, как станет описывать эту сцену герцогу Бофору.
VII. НА СВОБОДЕ
С той поры, как Адриенне удалось увидеть Марселя под своим окном, она потеряла покой и сон, переходя от надежды к отчаянию. Девушка провела бессонную ночь. Она ждала. Ждала знака, ждала его появления.