Невеста Короля Воронов
Шрифт:
— Но тогда, — с сомнением в голосе заметила Бьянка, — по саду будут скакать сразу два Доорна, и Король, который, разумеется, будет тосковать по своей Королеве, будет пытаться догнать ее и вернуть! Быть беде, Лукреция! Быть тогда беде! В этой погоне мы можем потерять его навсегда!
Лукреция гордо смолчала; слезы текли из ее глаз, но она готова была перетерпеть и эту потерю отдать Белому Доорну и Короля, если уж на то пошло, лишь бы тот больше не смеялся над нею и не ранил ее души!
— А что, если Белый Доорн тебя догонит? — не унималась меж тем Бьянка. — Если он убьет тебя? Или себе заберет, вместо Королевы?
Лукреция насмешливо фыркнула:
— Бражник не охотится
— Как же ты заставишь его взять себе Королеву?
— Это уж моя забота; главное их свести вместе.
Кто знает, сколько Бьянка еще сопротивлялась бы, сколько б еще уговаривала сестру отказаться от страшного и дерзкого плана, да только та оставалась непреклонна. К тому же, Лукреция налила испуганной Бьянке вина, и кто знает, чего она туда подмешала, только охмелевшая Бьянка тотчас стала смела, и все ее благоразумие растворилось в бокале. Она позволила надеть на себя белоснежное шелковое платье — даже в темноте ночного сада струящийся шелк должен был сиять, как звезда, — и возложить на свои белоснежные волосы диадему из черных блескучих камней.
Лукрецию же Бьянка со смехом разодела, как мужчину, облачив ее в штаны, сапоги и стащенную у кого-то куртку. На голову ей надели шлем, скрывающий лоб, щеки, к поясу прицепили меч, который даже для ловких рук Лукреции, привыкших к работе, был слишком тяжел.
— Ну, — произнесла Бьянка, отступив от сестры и оглядывая ее, — кажется, все в порядке. Подумай еще раз как следует, может, отказаться? Ведь если он поймает тебя и поймет, что ты не мальчик, трепки тебе не избежать. Он кинет тебя себе на колени и как следует отшлепает по заднице, — Бьянка неприлично зафыркала, — а через положенный срок ты нарожаешь целый выводок серых мохнатых мотыльков!
— Дура, — грубо ответила Лукреция, затянув на талии кушак потуже. — Только об одном думаешь! Ну, шевелись! Полезай на дерево! Можешь петь там песни, можешь расчесывать косы. Мне все равно, что ты делать там будешь, да только нужно, чтоб Бражник подъехал к тебе поближе. Там, за деревом, небольшой пруд — Королева ходит по его берегу. Вот там и оставим его с раненным конем.
Сказано — сделано.
На дерево Бьянка взлетела без особого труда, расположилась в его развилке весьма удобно, и платье расправила так, чтобы лунный свет, еле пробивающийся сквозь черные кроны тревожно шепчущихся деревьев, играл бликами на белом шелке.
Лукреция же тем временем объезжала сад. Сердце ее бешено колотилось, и она сама не могла сказать отчего — то ли от страха перед делом, на которое она решилась, то ли от подленького счастья оттого, что скоро, очень скоро счастье этой заносчивой Королевы будет разрушено, а сама она бесплотным призраком будет путешествовать вслед за своим новым повелителем.
Лукреция так размечталась о мести, ее воображение нарисовало ей столько заманчивых картин печального существования Королевы, что белая вспышка света у Тайных Ворот для девушки была подобна взрыву. Лукреция чуть не упала с лошади, отшатнувшись, когда из раскрывшихся со скрипом створок в черный сад выпрыгнул великолепный белый жеребец с сидящим на нем всадником и со всей прыти рванул по протоптанной в траве и поздних остролистных звездоцветах тропинке. Белесый, как туман над травой, плащ невероятной длины бьющейся на ветру лентой расстелился за ним. Его тонкое полотно рвалось о ветви деревьев и хлопьями первого снега опадало в замерзшую траву.
— Стой! — прокричала Лукреция, досадуя, что прозевала. Ей полагалось бы стоять чуть дальше, прямо на его пути! Но с другой стороны, хорошо, что ее там не было; с такой скоростью, что мчался белоснежный конь, он достиг бы ее в пару мгновений, и у Бражника просто не было бы времени разбираться, кто перед ним — мужчина или женщина. Его меч снес бы ее голову в мгновение ока.
Однако нужно было догнать Белого Доорна и пустить его по выбранному для него маршруту, направить его к Бьянке, и Лукреция дала шпоры коню. Черный лоснистый зверь взвился на дыбы, едва не скинув наездницу, Лукреция пожалела о своей затее еще раз, но было уже поздно что-либо менять.
— Стой! — кричала Лукреция, несясь сквозь ночь за Доорном. — Посмотри на меня! Оглянись! Я — твой враг, посмотри на меня!
Бражник, кажется, услышал этот зов. Лукреции показалось, что он оглянулся, шевельнулся в седле, будто раздумывая, а не напасть ли на странного преследователя. Под туманным шлейфом девушка рассмотрела кремово-серые, как крылья ночного мотылька, одежды и кроваво-красную тунику. Но это замешательство длилось лишь миг; Бражник отвернулся, запахнувшись в туман, вновь пришпорил белоснежного жеребца, и Лукреция с ужасом поняла, что ей ни за что не догнать Доорна. Единорог ли был под его седлом или нет, да только быстрее этого коня в королевстве не существовало.
— Глупая девчонка! — бранила она себя, заливаясь злыми слезами. — Кто же сказал тебе, что все будет так просто?!
Черной тенью неслась Лукреция вслед за ускользающим от нее Бражником, понукая коня, да только догнать не могла. Вызвав своих Доорнов-воронов от отчаяния, она послала их вперед, чтобы они мельканием своих крыльев привлекли внимание Бражника к погоне, но и это не помогло. Он просто сорвал свой туманный плащ и кинул его в сад, будто отмахиваясь от надоедливой мошки. Не Лукреция была его целью; он сразу распознал в ней ряженую девицу, вздумавшую поиграться в страшную игру ночью, и не собирался тратить на нее своего времени. Враг — тот, от которого Бражник сторожил королевский замок, — таился где-то впереди, и туда, туда
Доорн стремился!
Белая, как молоко, пелена расплылась над землей, очертания деревьев потонули в ней, и Лукреция вынуждена была остановить коня, плача от досады.
— Бьянка! — прокричала она, складывая руки рупором. — Беги, Бьянка!
Меловой мутью плащ накрыл весь сад, стер очертания всех предметов, заглушил все звуки, и сколько б ни оглядывалась Лукреция, она не могла сообразить, в какой стороне находится ее сестра и куда умчался Бражник. Незадачливая охотница на Доорнов оказалась в абсолютной серой пустоте, и теперь долго ей придется ждать, прежде чем туман рассеется и будет видно хоть что-нибудь.
— Вот так, — сердито промолвила Лукреция. — Теперь, кажется, он тебя отшлепает, глупая Ворона, рассевшаяся в ветвях!
Но все было отнюдь не так безопасно, как думала рассерженная Лукреция; и Бражник спешил именно туда, где на иве его поджидала Бьянка. Именно к ней вело его чутье защитника, именно ее он хотел сшибить наземь своим копьем и безжалостно добить мечом. Чтобы ее убить, он смешил и отмахивался от надоедливой Лукреции.
А Бьянка…
Ей было весело и хорошо; с собой она прихватило то самое вино, которым угощала ее Лукреция, и потому скоро, очень скоро с ивы начали раздаваться песни и веселый смех. Светляки, потревоженные, взлетали с дрожащих ветвей сотнями, Бьянка ловила их и смотрела, как те ползают по ее тонким пальцам, пронизывая своим золотым свечением ее кожу.