Невидимый противник (сборник)
Шрифт:
— Душенька моя, ты не можешь обвинить человека в убийстве по такой вздорной причине. Что-то еще тут есть. Давай говори.
Велда обняла ее за плечи и прижала к себе.
— Я помню, как мама говорила... прежде чем умереть. То, что она сказала... но я не могу вспомнить слова... я была так напугана. Она умирала и сказала мне что-то... но я не могу вспомнить!
Она всхлипнула и захлебнулась слезами.
Когда она успокоилась, я спросил:
— Почему ты думаешь, что он хочет убить тебя?
— Я знаю. Как он смотрит на меня... как он касается меня...
— Дальше, крошка. Это не повод.
— Потом машина. Она почти сбила меня.
— Ты узнала номер?
— Нет.
— Дальше?
— Потом тот человек ночью. Он провожал меня из театра. Шел за мной все время, но, к счастью, я знаю дорогу дворами, мне удалось убежать,
— Ты узнала его или его машину?
— Нет.
— Была в полиции?
— Нет.
— Теперь моя очередь, Сью. Ты знаешь, что ты необыкновенно красивая девушка? Конечно. Не смотри на меня так. Мужчины всегда будут за тобой охотиться, привыкай. У каждого был случай, когда его чуть не сбила машина, не обращай на это слишком много внимания. А что до твоего отчима, то он смотрит и дотрагивается до тебя самым обыкновенным образом. Ты ничего конкретного пока не сказала.
— А как тогда с теми, которых вы убили, и с другими, которые...
— Ну, хватит.
Я посмотрел на Велду.
— Она знает, где ты была эти семь лет?
— Да.
— А про меня?
— Все.
— Ну, вот и ответ. Эти люди были частью вражеской организации, которой нужно было убрать Велду прежде, чем она заговорит. Они пришли за ней, а не за тобой. А теперь с этим покончено. Никто не собирается ее убивать, потому что она свое сказала и теперь слишком поздно. Что ты на это скажешь?
— Я не вернусь обратно.
— Ну, допустим, я пойду к твоему отчиму, допустим, я выясню, в чем тут дело. Это поможет?
Она что-то шептала теперь, совсем как девоч;:а, которая боится того, что осмеливается говорить.
— Хорошо, детка, я стану добрым папой.
Велда смотрела на меня глазами, полными благодарности. И потом, отведя Сью в спальню, вернулась.
— Ты сделаешь все?
— Ты знаешь, что я не меняюсь.
— Не меняйся, Майк.
— Не было случая.
Она распахнула дверь.
— Ты веришь, что эти люди приходили за ней?
После нескольких секунд раздумья я ответил:
— Этот Базиль Левит, царство ему небесное, говорил, что ему нужны вы обе —ты и малютка. Но с последней твоей операцией, думаю, это не связано. Она во что-то впутана...
Я потрогал пальцем висок.
— Черт, что-то плохо я стал соображать за эти годы.
— Разберешься.
— Конечно, милая.
Я коснулся ее локонов. Черное золото. Тонкие, чуткие завитки, такие упругие.
— До завтра?
— Я буду ждать.
— Уложи крошку.
Она скорчила гримаску и кивнула.
Казалось, этих семи лет не было вовсе. Были мы — я и Велда. .
О Торренсе я собрал материал очень легко. Он крутился в политических кругах еще с 30-х годов, варился в общем котле и был предметом рекламы трех оппозиционно настроенных журналов только на этой неделе. Я потратил два часа, чтобы сопоставить факты и свести концы с концами, и в итоге получилось, что этот кандидат на пост губернатора везде пользовался прекрасной репутацией..
Но на эти вещи не стоило тратить время. Если что-то крошка и знала, то это относится к другой части биографии, о которой не пишут на первых полосах. Люди обычно не бывают белоснежными всю жизнь.
Я вызвал Хью Гарднера и назначил встречу в «Голубом кролике», попросив прихватить все о Торренсе.
Он буркнул только:
— А еще что?
Но я знал, что этот будет на месте. Он явился вместе с Питером Ладеро, который писал статьи для колонок политики, и за ленчем я получил всю информацию о Торренсе, какую только можно вообразить. В основном все было то же, что и в журналах. Продукт нью-йоркских школ, окончивший университет с отличием, юрист по образованию, который сразу поступил на государственную службу. Имеет небольшое наследство, которое сделало его независимым и дало возможность выбиться в люди. Он обладал способностями и упорством, которые пробили ему дорогу от помощника окружного прокурора до должностей в Сенате, а теперь он почти что губернатор.
Я спросил:
— А что-нибудь темное за ним есть?
— Ничего. Найди что-нибудь, и я продам это оппозиции за миллион долларов.
— Они что, не пробовали?
— Шутишь?!
Он поднял очки на лоб.
— В чем дело, Майк? Для чего ты прощупываешь этого малого?
— Пока из любопытства.
— Это для печати?
— Нет. Просто из любопытства.
— Черт, ну объясни ты мне...
— Ладно. А что с его женитьбой?
Они посмотрели друг на друга, и Пит пожал плечами.
— Его жена умерла очень давно. Вторично он не женился.
— Кто она была?
— Ее фамилия Девон. Салли Девон. Очень милая, красивая, как фея, «шоу-герл». Тогда считалось шиком жениться на таких девушках. Но она умерла еще до войны. Никакого скандала, связанного с женитьбой.
— А что с ребенком?
— Ничего. Я ее видел несколько раз. Торренс удочерил ее, когда умерла мать. Посылал в дорогие школы. После смерти матери она живет с ним в одном доме.
— Она сбежала.
— Ты не сбежишь, когда тебе будет двадцать один год? Сим наверняка дал ей денег достаточно для жизни где угодно и с кем угодно. Не вижу тут ничего интересного.
— Ну ладно, если мы перестирали чистое белье, око не станет от этого грязнее.
Пит допил кофе и попрощался. Хью сказал:
— Доволен?
— Я начинаю интересоваться Торренсом.
— Можешь ты в конце концов объяснить?
— Конечно. Двое покойников за ночь, когда я нашел Велду.
Он нахмурился и, пожевав сигарету, буркнул:
— Те двое, что пришли следом за тобой и хотели прикончить ее в последнюю минуту?
— Ты повторяешь то, что говорят газеты.
Он выжидательно уставился на меня.