Нежилец
Шрифт:
— Ясно. Значит, за городом…
— Мы сможем определить, где телефон, с точностью до полукилометра. Примерно.
— Это многовато.
— От нас тут ничего не зависит, Валер.
— Ладно, я тебе сейчас скину данные на мобильник, займись им сразу, ладно?
— Как это связано с нашим делом?
— Предположительно, это телефон Вероники. Позвони ее матери и уточни.
— Все сделаю.
Самсонов отключился и достал блокнот.
— Давай продиктую, — предложил Дремин.
— Спасибо.
Самсонов
— Получил?
— Да.
— Отлично. До связи. Подождем, — сказал он Дремину, отключившись.
Тот кивнул.
— Думаешь, мы ее найдем? — спросил он, понизив голос.
— Конечно, — ответил Самсонов. — Обязательно.
Он хотел добавить «живой или мертвой», но передумал: это и так было ясно.
— Извини, мне надо сделать еще один звонок.
— Конечно. — Дремин отошел и присоединился к группе, производившей обыск. Кто-то протянул ему пару белых перчаток.
Самсонов набрал номер Карины. Он не представлял, что скажет ей, но надеялся, что девушка уже приехала в управление и дожидается его там.
В ухо неслись долгие гудки. Трубку никто не брал. Секунд через десять Самсонов перезвонил — с тем же результатом. С досадой он отключился и набрал номер дежурного:
— Алло, это Самсонов. Девушку задержали? Ту, о которой я предупреждал.
— Никто не приезжал, — ответил полицейский.
— Точно?
— Абсолютно, Валер.
— Ладно, но если приедет…
— Никуда не выпущу, не сомневайся.
Самсонов отключился и задумался: на душе у него было неспокойно. Почему Карина не отвечала и не приехала в управление, несмотря на данное обещание? Мог ли Мечев догадаться по их с Кариной разговору, что раскрыт? И если да, то что он предпринял?
Следователь решил перезвонить девушке еще раз, позже.
Рогожин сверился с адресом и толкнул стеклянную дверь модельного агентства «Моделс Фэшн Эджент групп». Здесь работал Чуприн Василий Максимович — именно его избил когда-то подозреваемый в убийствах девушек архитектор. В кармане у опера была распечатанная на принтере фотография, хотя полицейский знал, что она едва ли пригодится: конечно, ему сразу укажут на того, кого он ищет, стоит лишь продемонстрировать удостоверение.
Рогожин прошел на ресепшн и кивнул приветливо улыбнувшейся блондинке в белой блузке с бейджем на левой стороне пышной груди.
— Сержант Рогожин, — представился он, положив перед ней раскрытое удостоверение. — Уголовная полиция. — Он знал по опыту, что эта фраза сразу располагает к тебе людей.
Глаза у девушки округлились, и она почти полминуты молча смотрела на Рогожина. Он не торопился.
— Чем могу помочь? — пробормотала она наконец заученную фразу.
— Мне нужно поговорить с Василием Максимовичем.
— С кем?
— С Чуприным.
— А-а. —
— Где я могу его найти?
— Там. — Наманикюренный пальчик указал направо.
— Спасибо. — Рогожин сгреб удостоверение и направился в сторону черной двустворчатой двери.
Когда он вошел, в его сторону мгновенно обратилось десятка два лиц: мужчины и женщины, яркие, будто собрались на карнавал. Рогожин остановился, пытаясь понять, куда попал.
— Вы кто?! — Манерный голос принадлежал парню с ядовито-зелеными волосами, державшему в руках ножницы и баллон с лаком. — Опоздали, что ли?
Рогожин продемонстрировал удостоверение:
— Полиция.
— Мы что-то нарушили? — Парень обернулся к остальным, словно ища у них поддержки. — Но у нас просто кастинг!
— Мне нужно видеть Василия Максимовича Чуприна. — Рогожин обвел присутствующих взглядом.
— Вася! — крикнул парень, бросая ножницы на трюмо, перед которым сидела девушка с рыжей копной волос, напоминавших закрученную спиралью гору. — Это к тебе.
Из толпы выступил мужчина лет тридцати. Худощавый, коротко стриженный, с искрящейся серьгой в ухе.
— Я вас слушаю, — проговорил он, нервно дернув головой.
— Вы — Чуприн? — уточнил на всякий случай Рогожин.
— Да-да! В чем дело? Мы тут очень заняты.
Полицейский показал удостоверение.
— На несколько слов.
Чуприн огляделся. Они с опером словно находились в центре сцены: все пялились на них и чего-то ждали.
— Ладно, только ненадолго.
— Конечно.
Рогожин и Чуприн вышли.
— Я не понимаю, что вы хотите, — проговорил, дернув головой, Чуприн. — Давайте сюда. — Он показал на четыре кресла, стоявшие вокруг журнального столика. — Пока нет никого.
Они сели напротив друг друга. Чуприн зажал ладони между коленей и выжидающе уставился на полицейского.
— Так что вам нужно? — спросил он.
— Помните дело об избиении? Вы обвиняли некоего Мечева в том…
— Что он поднял на меня руку! — перебил Чуприн. — И что? Суд мне не поверил. Все решили, что я оболгал его из ревности. Я даже боялся, что мне придется отвечать за клевету! — Он фыркнул. — Бред! Я пострадал, и я же оказался виноватым! — Он покачал головой.
— Мечев был вашим любовником?
— Это не давало ему никакого права бить меня! Эта скотина сломала мне руку в двух местах, не говоря уж о сотрясении мозга. Я три недели провалялся в больнице.
— Расскажите, из-за чего возникла ссора.
— Зачем? Я тогда все подробно изложил. Между прочим, представляете, через что мне пришлось пройти во время всего этого? Один гей жалуется на другого из-за того, что тот его отметелил!
— Нелегко вам пришлось, — терпеливо проговорил Рогожин.
— Да уж!
— Так что стало причиной?..