Нежность к мертвым
Шрифт:
– Бекки-Бекки, а ты бы хотела уплыть с Томом на озеро?
— спросила Нико. Она была везде, ее длинные пальцы шурша-
ли под юбкой красивой девушки, обшаривали ее ноги в поис-
ках хотя бы одного волоска, который испортил бы всю карти-
ну.
270
Нежность к мертвым
– Что?
Если бы она сказала «да», если бы она сказала «нет», все
бы изменилось.
иначе. Но теперь, когда она задала свой глупый вопрос, Нико
возмущенно выгнула спину, а затем распрямилась. Выяснилось,
что она почти на голову выше подруги, и в плечах шире ее, как
типичный мужчина шире типичной женщины.
Нико увидела полное отсутствие интеллекта в глазах Бек-
ки. Может, она была хороша внешне и в ударе ножом, но ее
глаза оказались пусты.
– Когда я болел, мама читала мне книги. А тебе, наверное,
нет. А еще, Бекки, эти уколы, болезненные уколы… они всегда
вкалывали мне их перед сном, как любому аутику. Они подав-
ляют мужское начало, мешают больному изнасиловать собст-
венную мать, прекращают спермовыделение… они всегда коло-
ли их мне, их вообще колют каждому больному. Как ты дума-
ешь, может это они разрушают наш гормональный фон, и это
долгое воздержание даже от нежной мастурбации заставляет
застыть между двумя континентами…?
– Какими еще континентами?
Да, никакого интеллекта.
– Континентом мужчин и континентом женщин.
– Кто ты вообще такая?
– Старый моряк. Приплывший с земли, где мужчины и
женщины спаяны вместе. И да, мне так давно не делали этих
уколов…
Нико с силой схватил Бекки, и припал к ее рту в желании
заползти в ее тело. Они были такими похожими — убийцами,
шлюхами и сутенерами — только вот Нико не хватало именно
такого тела. Сильного, способного вынести гнойные мысли и
переполненное червями нутро.
Такое тело, наконец, нашлось. Длинные ногти Нико за-
ползли под трусики Бекки, забрались внутрь. А та уже про-
мокла от вожделения. Да, именно такого тела не хватало Бого-
матери Цветов — тела, что начинает течь, стоя на краю Красной
Ямы, от запаха мертвых мужчин.
Язык Бекки цеплялся за язык Нико, пусть руки первой и
упирались в плечи второй, чтобы ее оттолкнуть, язык продол-
жал получать удовольствие.
271
Илья Данишевский
Вместе они покатились, не размыкая тел, в Красную Яму, и
что-то хлюпнуло под ними, что-то сломалось, и продолжало
хлюпать, ломаться, пока Нико шарила в своем рубище в поис-
ках немытого годами отростка. Наверняка, у него был убиваю-
щий
Нико сразу же заползла внутрь. Как паук он двигался внутри
широкого пространства распутной Бекки, и плел там свои се-
ти…
Когда поцелуй закончился, начались привычные движения,
Бекки уперлась затылком в лицо своего жениха. Нико была
яростна, непреклонна и быстра. Когда она скрючилась в оргаз-
ме, Бекки увидела худосочную тень на дереве. То был Фран-
циск, правитель Первоапрельского Дурака; он ощипывал шиш-
ки, и голыми кидал их на землю. Улыбаясь, он наблюдал, как
медленно Красная Яма надвигается на Бекки и Нико.
Он спрыгивает вниз — а всем известно, что его приближе-
ние дарит вечную ночь, Нико задирает голову, чтобы рассмот-
реть его легендарную славу. Тут же она замечает, что ее кожа и
кожа Бекки сплавились воедино. Теперь их приросшие друг к
другу ладони напоминают чаши.
Срослись они так же в коленных чашечках, грудями, и
Адамово яблоко Нико вросло в плоскую шею Бекки.
Нельзя было пошевелиться.
Франциск. Какое зрелище!
Нико. Темнота!
Бекки. Что тебе нужно?! Мы принесли тебе жертву! Крас-
ная Яма сегодня полна!
Франциск. Этого мало для этого. Вы так урожайны…
Бекки. Что тебе надо?
Франциск. Ничего.
Нико. Чего ты хочешь?!! Чего ты хочешь, мать твою?!
Франциск. Давай поиграем, Б-И-К-К-О? У тебя есть пять
минут, чтобы научиться ходить и покинуть Красную Яму. Если
же ты не сумеешь, эти растерзанные мужчины заберут вас себе.
Им же так скучно без женщин. А потом вас накроет земля,
чтобы смертные не могли найти это кладбище и эти ужасы…
давай поиграем? Время пошло.
Бекки. Что?!
Франциск. Удачи, девочки. У Гарри Гудини ушло бы на
это не более двух минут.
272
Нежность к мертвым
Акт IV.
Нежность к мертвым
Ты мне говорил темнота
Вот прилив все остынет
Мертвый Брюгге и старый Комбре
В темноте я тебе отвечал голоса
Мертвых похожи на звон колокольчика
Мертвых сплетаются в яростный шум
Голоса и твой голос стал голосом мертвого
Прошлого и теперь я тебе говорю голоса
Мертвых тише чем ты можешь представить
На холме Бухенвальда заросшего
Тишиной колокольчиков два мертвых
Венчаются змеями пальцев
Хитином ручных пауков латают прорехи