Нежность к мертвым

Данишевский Илья

вые гимны могут разрушить все. Там, в лесу, есть странное

место, которое поет. Так поет память нашей крови, но память

кровь Джотто предупреждает его об опасности. Там, в лесу,

что-то поет свою вечную песню. Там, в лесу. Джотто не любит

этот лес, но хочет в него, стремление к ясности наполняет мус-

кулы светом; там, в лесу, есть что-то, что может подарить

Джотто мученическую и героическую смерть, карминовые гим-

ны звучат, чтобы воодушевлять

художников, но Джотто не

знает, готов ли он принять мученичество, он не знает прелести

героической смерти; Джотто вообще не знает о смерти, но

предчувствует ее так же сильно, как странное место в этом

лесу. А этот лес — он стал источником древесины, из которой

сделан дом, все остальные дома этого мира, и древесина, впи-

тавшая в себя карминовые гимны, вынуждает хозяев оголяться

и сращиваться в красное страшное месиво. Там, в городской

173

Илья Данишевский

квартире, где жизнь Джотто подчинена квадратам, прямоуголь-

никам, где все — равно удалено от Джотто, и улицы симмет-

ричны друг другу, хозяева редко становятся страшными…

власть красного гимна ослабевает, но каждое лето вновь на-

полняет собой хозяйку.

Впервые он услышал их в свое первое лето. Они звучали

из тысячелапого тела, вырывалось сквозь хитин, аккомпаниро-

вали мандибулами. Эти гимны прятались от солнца под кам-

нями, и впервые Джотто перевернул камень и увидел тысяче-

лапую краснотелку из-за желания освободить алую песню из-

под гнета тяжелого камня. Тогда он считал, что песни хорошие,

но сейчас Джотто считает иначе. Оглядываясь в семь лет на

семь лет своей жизни, Джотто понимает, что все эти семь лет

не понимал ничего. Но каждый год был соединен с другими

этими отрезками времени под названием лето, этим загород-

ным домом, а отрезок времени под названием лето был напол-

нен карминовыми гимнами, и получалось, что вся жизнь Джот-

то какими-то таинственным способом была переплетена с эти-

ми странными песнопениями.

Хороша и размерена жизнь эсквайра, хороша и размерена

жизнь его жены. Они позволяют друг другу молчание, позво-

ляют ничего не делать, и коротать вечность в медлительных

увлечениях. Он рассказывает ей про крикет, а она толстеет. В

городе им любо наблюдать за прохожими, за одеждой, за пест-

рыми шляпками дам во время скачек, история кинематографа

движется перед ними и куда-то спешит, трудовая биржа клоко-

чет, и утренние газеты о чем-то рассказывают, и многочислен-

ные приятели рассказывают что-то такое незначительное, как

утренние газеты. Жизнь их лежит

за пределом скандалов, ни-

когда не случалось с ними ничего такого, чему стыдно случать-

ся. Бездетность наградила их второй молодостью, скукой и

оставила квартиру свободной от криков и лишних денежных

трат. Иногда ему требуется слушать карминовые гимны, чтобы

все улеглось, ведь эсквайр не любит сердечных движений. Ско-

ро наступит вновь это время, и он отправится в лес, куда впер-

вые отправился со своим отцом, и вместе они слушали карми-

новые гимны. По дороге отец впервые рассказал о сексе. О

целомудренности и бережности мужа, о стыдливости жены, о

том, как нужно двигаться равномерно, отодвигая сухую листву,

как не наступить в лужу, как не промочить ног, как до конца

174

Нежность к мертвым

своих дней выстроить существо таким образом, чтобы к концу

жизни оно представляло собой безграничную приличность.

Они шли по дорогам, которых нет, и отец говорил, а эсквайр

смущался; они отодвигали сухую листву, ветки, и шли, куда не

нужно ходить эсквайру и его отцу, но все же — жизнь принуж-

дает выплачивать жертвы и налоги. Нет меньшего зла, чем

порядочному мужчине идти по несуществующей дороге слу-

шать карминовые гимны; другие фантазии, хотя и хотелось бы,

чтобы физиология перестала поллюциями пачкать ночное бе-

лье. Там, на волшебной дороге, мальчик многое понял о жизни.

И вскоре он вновь отправится по этой волшебной дороге, и

будет испытывать радость от того, что не имеет сына, а значит

— нет нужды рассказать никому о сексе. Цель его жизни —

остаться чистым — скоро реализует себя в смерти. Все будет

хорошо; эсквайру удалось испытание, он отодвигает сухие вет-

ки, и ведет Джотто по волшебной дороге. Он рассказывает

своему псу, как прошел много лет назад этой дорогой, он рас-

сказывает Джотто, что карминовые гимны исходят из красных

цветов, что растут в центре земли, что волшебные растения

гремят в руках белоснежно-мертвенных женщин, там, в середи-

не леса, в руках умерших женщин, что вернулись обратно,

чтобы танцуя с красными цветами, танцем и гимном гасить в

мужчинах похоть. Джотто не понимает похоти, и не понимает

противоречивую терапию возбуждающего танца и гасящих

возбуждения цветов; для Джотто — это путешествие, которое

он ощущает последним в своей жизни. Джотто ничего не знает