Нежность к мертвым

Данишевский Илья

клавиатуре, а иногда вытирающего с нее пролитый кофе; кто-то

заглядывал мне через плечо, но они ведь не могли знать, на-

сколько я правдив в той или иной строке, добрая часть смысла

растворяется в шуме играющей музыки, какая-то часть не па-

рализует чужой рассудок, а какая-то оседает внутри и коверка-

ется; я знаю, что они пытаются понять мои истории так же, как

я придумываю их, сидящих от меня по соседству. Я думаю, что

мужчина за столиком

Б-6 (конечно, мы вынуждены придумы-

21 Одна из сфирот каббалического Древа Жизни.

216

Нежность к мертвым

вать координаты, раз уж мы анонимны друг по отношению к

другу), который читает Карра пытается бросить курить, потому

что курить вредно, но курит, потому как у него нескончаемо

случается что-то плохое, я бы сказал, что он влюблен, но это не

так. Его печаль не протекает из одного источника, каждый день

он грустен от разных причин, курит по-разному, иногда разные

марки, иногда он зеленоват от каких-то заплесневевших шра-

миков, а иногда розов, как шанк. Гермафродитичная дама од-

нажды читала Ведангу22 за столиком Е-8, но она ничего не

внемлет из Веданги, вероятно, у нее был роман с каким-нибудь

индологом, но это было очень кратко, и после этого она совсем

перестала ухаживать за собой и скрывать двойственность сво-

его нутра. Двоедушие слишком естественно, чтобы мы думали

о нем. Г-14, большой и круглый стол, напоминает дряхлой

девчушке с жиром внутри живота о маминых похоронах. Игра

в угадайку была бы забавнее, не живи мы в век сотовой связи:

иногда из конца в другой конец зала долетают целые исповеди,

которые, обращенные одному лишь адресату, находят понима-

ние в нас; когда исповедующийся злится (мы видим это, в

отличие от адресата на другой стороне волны), мы понимаем,

что поняли из исповеди больше, чем тот, для кого она предна-

значалась. У мужчины Д-45 в душе живут крыски; он носит

ожерелье из крысиных голов, чтобы тело сопоставилось с ду-

хом.

Я для них странен тем, что не пытаюсь оттенить свое Я,

спрятать его, при этом, не относясь к простецам, которые от-

кровенно беседуют в свои телефоны; самые умные понимают,

что мои фокстроты по клавишам — это ложь, замануха для

кабака и тех его жителей, которые хотят лучше узнать своих

соседей. Подчас мы пишем друг другу письма на салфетках,

когда желаем эксгибиционизма, иногда мы умираем, и кто-то

прикалывает к нашим лицам эти же салфетки, чтобы не видеть

наши

мертвые лица до той поры, пока официанты не уберут

труп. Осоловевшая от смерти девочка расклячила ножки, моче-

вой пузырь опорожнился перед путешествием в Рай, это на-

помнило мне случай, по которому я потерял тебя, когда я опо-

здал на важнейшую встречу, потому что в метро, Чеховская,

22 Условно — руководства по шести отраслям знания, предназна-

ченные для правильного проведения ведийских ритуалов.

217

Илья Данишевский

выход к левой стороне Пушкинского кинотеатра, мужчинка

отливал на умерший эскалатор с таким самозабвенным видом,

что я уделил ему пять минут в восторге от его смелости и в

волнении, чтобы милиция не удостоила его глазами; я смотрел

на него, пока опасность не миновала, и он не застегнул ширин-

ку. Тогда я побежал вперед, но было уже поздно, и мы с тобой

разминулись, а я тебя люблю; и никто в кабаке, никто и нико-

гда и нигде не различит во мне любящего, потому что у меня

нет своего голоса, потому что я пишу Нечто неопределенное,

на Левой стороне (откуда нет возврата), я разделен на великое

множество Я, но при этом не шизофреник, потому что напи-

санное мной обращено к патологии, потому что последнее мое

творение кричало в воздух о снежном дне, сквозь который шла

девушка, шла сквозь погост на могилу матери, и случилось так,

что под этим бледным зимним солнцем, которое похоже на

воспаленную печень или рану круглой формы, которую обиль-

но облили перекисью, она встретила тех неупокоенных эрото-

манов, которые и после гибели не могли успокоить себя, один

из которых, кишки вокруг шеи которого были орнаментом

красных и бурых тонов, заломил ей руки, а другой, похоронен-

ный в шинели, и оттого выползший наружу в шинели, задрал

ей юбочку, а потом подскочил третий, и покрыл ее ссади, как

пес собаку, и закусывал свои губы от боли во время этого,

понимания, что сломанная шея не позволит ему никогда по-

крывать кого-нибудь иначе, кроме этой собачей позы, никогда-

никогда-никогда над кладбищем не взойдет нормальное солнце,

похожее на солнце, никогда ты уже не будешь мне улыбаться,

и поэтому солнце, как круглая рана, но в этом кабачке, где обо

мне черпают лишь из истории об изнасилованной, все думают,

что

я

рожден

ради

курения,

вульгарного

псевдо-

интелектуального презрения к жизни и живым, мочеиспуска-