Нежрец
Шрифт:
За пару дней до даты Антон снова перелетел в Манск, где и должна была проводиться церемония: и Сето, и Вероника хотели заранее провести встречи с пошедшими на контакт отколовшимися жрецами и Ковалевым. Впрочем, встречи оказались короткими; обе стороны просто подтвердили желание наладить взаимовыгодное сотрудничество. Впрочем, это уже что-то; голос короля Балко, если его удастся убедить, пригодится при выборах нового Верховного короля, а без поддержки жрецов Лаа невозможно получить "общественную санкцию" на штурм резиденции церкви в Святом Городе. Одно дело - нападение на центр религии, и совсем другое - помощь церковной власти в борьбе с еретиками… Правда, пока что ни одна из сторон церковного конфликта не считалась еретиками, но это дело поправимое.
Сам
Изначально он хотел захватить на церемонию всех своих жён, но против этого возразили они сами. Как сказала Айри, выражая общее мнение, "не стоит пока раздражать общественность, это может всё испортить". В глубине души Антон был бы только рад, если бы его кандидатура на роль Верховного пролетела, но при Ольге говорить это было бы неразумно.
Когда утомительный брачный бал наконец закончился, облегчения Антон не нашёл: старший жрец отколовшихся попросил о встрече. По крайней мере, получив согласие, он приехал сам, определённо не считая свою позицию настолько прочной, чтобы напрягать потенциального союзника ночной поездкой. Антон квартировался в личном особняке Вероники, и её слуги были подготовлены к подобному повороту - даже комната для переговоров была готова ещё до окончания бала. Вообще, верховная жрица явно была не новичком в политике… Оно и неудивительно - невзирая на красоту и молодость, обеспечиваемые даром Келары всем её верховным жрицам, женщина была несколько старше, чем можно было подумать. Впрочем, до Сето она не дотягивала по обоим параметрам - в смысле, реальном возрасте и эффективности махинаций…
Переговоры со жрецом показались Антону немного странными. Хотя обе стороны признали интересы друг друга в возвращении церкви Лаа к позиции мира, и согласились действовать вместе в этом направлении, у Антона сложилось впечатление, что к примирению церквей богов Людей и Леса старший жрец не готов. С другой стороны, он разговаривал с парнем с откровенным уважением, сразу же сообщив, что короли, тем более потенциальные, явление обыденное, они приходят и уходят, а вот избранник трёх богов, да ещё и с разных сторон… С его точки зрения это достойно куда большего уважения.
Вообще, пожилой жрец в целом оставлял положительное впечатление. Чрезмерно прямолинейный, и убеждённый верующий, почитатель идей "положительной" стороны религии Лаа, он явно был скверным политиком, но хорошим лидером, вернее даже, факелом. Хотя он и неодобрительно относился к "неудачным творениям молодых богов", так что Антон решил, что ему действительно пока не стоит рассказывать о своих жёнах, в целом он был… подходящей фигурой. Как минимум, он не вызывал отвращения при общении… Некоторых из тех, кто поздравлял его с браком, Антон не смог бы выдержать рядом с собой. А что до острых углов… Они не были настолько острыми, чтобы вызывать резкий дискомфорт, и оставляли возможность дальнейшего сглаживания.
Когда Антон распрощался со жрецом, выяснилось, что за время беседы ему пришло ещё несколько просьб о встрече и приглашений в гости. Хотя некоторые из них были от значимых фигур, никто не настаивал на срочности, так что парень наконец-то смог с облегчением улечься в постель.
Увы, Вероника не дала ему выспаться. Нет, она не претендовала на место в постели, просто с утра Антон был вынужден вместе
К счастью, сейчас от Антона почти ничего не требовалось, главное - продемонстрировать себя рядом с верховной жрицей Келары и вежливо здороваться с хозяевами. Разве что поддерживать маску вежливости при общении с Герцогом Альвийским, не расстающимся илайей на поводке, ему было сложно, но парень справился.
К слову, он оказался прав: многие представители знати, с которыми он встречался, интересовались, где можно приобрести велосипед, а некоторые дамы и вовсе просили о приватных уроках, выразительно стреляя глазками. Антона сперва поражало то, что дамочек не смущало ни присутствие жены буквально в паре шагов, ни тот факт, что она, будучи верховной жрицей, обладает серьёзной властью, но затем он решил, что Вероника позволяет такое осознанно, возможно, даже каким-то образом дав знать о допустимости подобного поведения. Он решил, что нужно будет спросить её о причинах, как только появится возможность, а пока что давал вежливые неопределённые обещания в духе "возможно, когда-нибудь".
Возможность представилась тем же вечером.
– Ну, дорогой– Вероника произносила это слово непередаваемым тоном, в котором ухитрялись смешиваться ирония, формальная вежливость и даже нотки извинения - поскольку пылкой любовью у нас и не пахнет, а позиции следует укреплять, тебе следует иметь свободу маневра и возможность использования различных инструментов влияния. На тебя-то через постель повлиять затруднительно, с твоим-то гаремом… Потому и я не претендую - не думай, что ты мне совершенно не интересен.
В этом духе прошла ещё пара дней, а затем Верховный, пока ещё сохраняющий свой титул, выступил с покаянной речью. Слово о том, что он хочет сообщить нечто важное, было разослано заранее, так что в большом зале Вольноветерска, где он выступал, собрались представители всех королевств.
Речь он не читал по бумажке, а просто произносил, и сводилась она к тому, что коварные жрецы Лаа, захватившие власть в Святом Городе, сбили короля с толку - дескать доверился он святым отцам, не понимая, что имеет дело с еретиками, сбившимися с пути истинного. Поражение же открыло глаза на ошибочность этого пути, а патриарх Теодор, один из немногих, сохранивших истинную веру, окончательно разъяснил ошибки, так что сейчас он раскаивается, и, признавая себя недостойным титула и поста Верховного короля, отрекается от него. Документ - вот он, подписание - у всех на глазах. После подписания бывший Верховный объявил о намерении удалиться в родовое поместье, и мирно жить с любимой женой и призвал всех, в первую очередь армию, верно служить новому Верховному королю. Самого же будущего преемника предостерёг не повторять его ошибок.
Следом за ним выступил вышеупомянутый патриарх Теодор, он же глава отколовшихся. Сообщив, что Лаа никогда не призывал к наступательной войне, тем более среди Королевств, он призвал верховного жреца и всех, кто следует за ним, опомниться и вернуться на путь истинный, указывая на то, что столь сокрушительное поражение армии Верховного не могло бы произойти без божьей воли. Он не призывал отказаться от поста или что-то подобное, лишь признать ошибку и вернуть церковь Лаа на прежние позиции, однако и этого оказалось достаточно. Уже на следующий день верховный жрец Лаа объявил Теодора и всех, кто следует за ними, еретиками. Он определённо рассчитывал на поддержку, однако… Теодора совместно поддержали верховные жрецы Келары и Шаграма, призвавшие "две части церкви Лаа примириться и вернуть мир верующим и церкви". Подобная поддержка религиозных деятелей незамедлительно сказалась и на светских; лишь меньшинство высказалось о поддержке верховного жреца. Большая часть молчала либо высказывалась нейтрально, а часть, во главе с королём Балко, поддержала Теодора.