Никогда-никогда (др. перевод)
Шрифт:
Видимо, мне тоже, потому я снова следую за ней.
Мы входим в двери ресторана и Чарли выпаливает:
– Столик на двоих, пожалуйста, - прежде, чем официантка успевает спросить.
Ну, по крайней мере, она сказала, пожалуйста.
– Прошу сюда, - кивает женщина.
В ресторане тихо и темно, резкий контраст по сравнению с шумом и неоновыми огнями Бурбон Стрит. Мы оба с облегчением вздыхаем, как только садимся. Официантка протягивает нам меню и принимает заказ напитков. Чарли постоянно
– Как думаешь, что она обозначает?
– интересуется она, глядя в меню.
Я пожимаю плечами.
– Я не знаю. Может, тебе нравится лес?, - я смотрю на нее.
– Те сказки, о которых ты говорила. Действия каждой из них происходит в лесу? Возможно, человек, который должен поцеловать тебя, чтобы разрушить заклятие - лесоруб, живущий в лесу.
Ее глаза встречаются с моими, и могу сказать, что мои шутки ее раздражают. Или, может быть, она раздражается, потому что думает, что я смешной.
– Прекрати высмеивать меня, - отрезает она.
– Мы проснулись без воспоминаний в одно и то же время, Сайлас. Нет ничего более абсурдного, чем это. Даже сказки о лесорубах.
Я невинно улыбаюсь и смотрю на свою руку.
– У меня мозоли, - объясняю я, поднимаю руку и показываю грубую кожу ладони.
– Я мог быть твоим лесорубом.
Она снова закатывает глаза, но на этот раз смеется.
– Наверное эти мозоли, потому что ты слишком много дрочил.
Я поднимаю правую руку.
– Но они на обеих руках, а не только на левой.
– Хорошо владеешь обеими руками, - с невозмутимым видом предполагает она.
Мы оба ухмыляемся, когда перед нами ставят наши напитки.
– Готовы сделать заказ?
– задает вопрос официантка.
Чарли быстро читает меню и говорит:
– Ненавижу то, что мы не можем вспомнить, что нам нравится, - она переводит взгляд на официантку.
– Я возьму жареный сыр, - объявляет она.
– Это безвредно.
– Бургер и картошку фри, без майонеза, - делаю я заказ.
Мы вручаем ей обратно меню, и я сосредотачиваюсь на Чарли.
– Тебе еще нет восемнадцати. Как ты могла сделать татуировку?
– Бурбон Стрит, кажется, не придерживается правил, - отвечает она.
– Наверное, у меня где-то припрятаны поддельные документы.
Я открываю поисковую систему в моем телефоне.
– Постараюсь выяснить, что это означает. Хорошая штука, этот Гугл.
Я провожу следующие несколько минут, выискивая всевозможные значения деревьев, лесов и прочих посадок. Когда мне кажется, что я что-то нашел, она отодвигает мой телефон в сторону и кладет его на стол.
– Вставай, - приказывает она, вставая.
– Мы идем в уборную.
Она хватает меня за руку и тянет
– Вместе?
Она кивает:
– Да.
Я смотрю ей в затылок, в то время, как она уходит от меня, затем перевожу взгляд на пустой столик.
Что за...
– Ну, давай, - бросает она через плечо.
Я следую за ней по коридору, ведущему к туалету. Она открывает дверь в женский и заглядывает внутрь, затем высовывает голову.
– Здесь всего одна кабинка. Она пуста, - сообщает она, удерживая дверь открытой для меня.
Я останавливаюсь и смотрю на мужской туалет, который выглядит вполне достойно, так что я не знаю, почему она…
– Сайлас!
Она хватает меня за руку и затягивает в туалет. После того, как мы оказываемся внутри, я почти жду, что она обхватит руками мою шею и поцелует меня, потому что...
А зачем тогда вообще мы здесь?
– Сними рубашку.
Я смотрю на свою рубашку. После смотрю снова на нее.
– Мы что… собираемся сделать это?
Потому что я не так себе это представлял.
Она стонет и подается вперед, вытягивая подол моей рубашки. Я помогаю ей снять ее через голову, когда она говорит:
– Я хочу увидеть, есть ли у тебя какие-нибудь татуировки, тупица.
Я выдыхаю.
Я чувствую себя восемнадцатилетним подростком, которого только что продинамили. Думаю, я похож...
Она разворачивает меня, и, когда я оказываюсь лицом к зеркалу, слышу громкий выдох. Ее глаза фиксируются на спине. Мои мышцы напрягаются от ее прикосновений, когда она кончиками пальцев касается моей правой лопатки. Она очерчивает круг, радиусом в несколько сантиметров.
Я с силой закрываю глаза, и пытаюсь контролировать пульс. Я вдруг ощущаю себя пьянее, чем все люди на Бурбон Стрит, вместе взятые. Я хватаюсь за столешницу передо мной, потому что ее пальцы... на моей коже.
– Господи, - из меня вырывается стон, я опускаю голову к груди.
Сосредоточься, Сайлас.
– Что случилось?
– спрашивает она, останавливая осмотр моей татуировки.
– Тебе ведь не больно, да?
Я испускаю смешок, потому что ее руки на мне - противоположность боли.
– Нет, Чарли. Не больно.
Наши глаза встречаются в зеркале, она осматривает на меня в течение нескольких секунд. Когда то, что она делает со мной, наконец, обнаруживается, она отводит взгляд в сторону и убирает руку с моей спины. Ее щеки заливаются румянцем.
– Одень рубашку и иди ждать нашу еду, - распоряжается она.
– Мне нужно пописать.
Я ослабляю хватку на столешнице, глубоко вдыхаю и натягиваю рубашку через голову.
По пути назад к нашему столу, я понимаю, что даже не спросил какая у меня татуировка.