Николай Петров
Шрифт:
Я со стоном переворачиваюсь на спину. Потирая лицо, не могу избавиться от зарождающихся сомнений. Продался ли Иванов? Какие сделки он заключает, что стоят дочери?
— Мистер… э-э… Николай? — она поворачивается ко мне, ее пальцы касаются моей груди, и, клянусь, по мне пробегает электричество.
— Николай. Сэр. Папочка. Мне похуй. Просто я больше не мистер, это оставим для сотрудников.
Ее грудь трутся о мой бок, когда она хихикает.
— Папочка?
Мой член дергается, а гнев угасает, когда она обводит узоры моих татуировок.
— Птичка, продолжай в том же духе, и ты можешь называть меня как хочешь.
Она прекрасна. Ее голова склонилась на плечо, рыжий каскад волос щекочет руку, нежно-розовая губа зажата между зубами, когда она смотрит на мой пульсирующий член.
Я хочу запустить руку в ее длинные локоны и вонзиться в этот дразнящий рот, пока она не задохнется.
— Можно я…
Она прикусывает уголок своей щеки, встретившись со мной взглядом.
— Могу ли я выбрать тебя своим первым? Я не хочу, чтобы Антон был у меня первым, — слезы начинают собираться в уголках ее глаз, прежде чем она закрывает их и делает прерывистый вдох. — Потом я уйду, чтобы отец не злился на тебя. Он будет искать меня, — ее пальцы дрожат там, где они лежат на моем животе.
Взяв маленькую руку в свою, подношу ее к губам и нежно целую ладонь.
— Как я могу отказать великолепной женщине, когда она лежит в моей постели и умоляет меня трахнуть ее? И к тому же сделать это незабываемым?
Я переворачиваю ее на спину и позволяю своим губам впервые найти ее губы. Она замирает, губы неподвижны и тверды, пока я исследую вкусный рот.
Со вздохом она расслабляется, и я проникаю языком в ее робкие уголки. Ногти впиваются в мои волосы, и я чувствую, как она с опаской пробует меня на вкус, а затем притягивает ближе. Стон вырывается между нами, когда наша страсть разгорается, и я осторожно убеждаю ее позволить мне зайти дальше.
Ее колено скользит по моему бедру, и я хватаю его, разводя ноги, чтобы снова погрузить руку в ее влажные трусики.
С разочарованным рычанием я отрываюсь от ее восхитительных губ и тяну тонкую ткань, облегающую ее талию.
— Это нужно убрать. Твою футболку. Я не смогу поклоняться тебе, если ты будешь прятаться от меня.
Также обнажаю мягкие рыжие завитки ее киски навстречу утреннему солнцу. Она хватается за низ своей футболки, прежде чем стянуть ее через голову.
— Хорошая девочка. Посмотри, как ты слушаешься своего папочку.
Ее бледные груди с тугими розовыми сосками — словно маяки, умоляющие меня прикоснуться к ним. Они идеальны. Мне нравится контраст с моими покрытыми темными татуировками руками, когда я пробираюсь по ее молочно-гладкому телу.
Она моя, чтобы я ее погубил.
— Моя непорочная маленькая птичка, ложись на спину и наслаждайся, — мои пальцы прокладывают путь к ее влажному влагалищу, пока беру в рот сосок одной из сочных грудей. Ее крики звучат мелодией, когда она
— О, черт! — выдыхает она, когда я погружаю палец в девственный вход.
— Ты такая чертовски тугая, Наталья. Я бы уничтожил твою маленькую киску, если бы трахнул тебя прямо сейчас, — мысль о том, чтобы вонзиться в нее, заставляет меня тереться всей своей длиной о ее дрожащее бедро и натягивать боксеры.
Звонит мобильный телефон и отвлекает меня от размышлений. Вытаскивая палец из ее сжимающейся киски, откатываюсь назад, чтобы взять его с прикроватной тумбочки.
Иванов. Конечно, это он.
— Посмотри, кто это, моя дорогая. Твой прославленный отец. Посмотрим, что он скажет?
Ее глаза округляются, а брови взволнованно приподнимаются.
— Ты собираешься сказать ему, что я здесь? — она прикусывает свои пухлые губки, что призывает меня к еще одному быстрому прикосновению.
— Нет, но посмотрим, как долго ты сможешь молчать, пока я буду говорить, — нажимаю кнопку «Принять» и переключаю вызов на громкую связь.
— Иванов? — я кладу телефон ей на живот и втягиваю сосок в рот, перекатывая твердый бутончик между зубами.
Ее рот приоткрывается в идеальное «О», когда голова откидывается на подушку.
— Босс. Доброе утро. У меня возникла проблема, — металлический динамик позволяет беспокойству в его грубом голосе эхом разноситься по комнате.
— Я же сказал тебе, что обо всем позаботился, — продолжение темы моего вчерашнего визита кажется безопасным вариантом. Мой палец вновь находит ее влажный клитор.
Она ахает и прижимает запястье ко рту.
— Нет, босс. Дело в Наталье. Она пропала, — в голосе Иванова звучит тревога, которую я никогда не слышал.
— Наталья? Твоя дочь?
Его дочь выгибает бедра, пока я ввожу второй палец в сжимающуюся киску. Черт возьми, не могу дождаться, когда она так же сильно сожмет мой член.
— Да. Она пропала прошлой ночью. Я хотел спросить, не видел ли ты ее? — он звучит взволнованно. Жаль, но я не верю, что его беспокойство действительно связано с ее безопасностью.
— Почему я должен был видеть твою дочь, Иванов? — мой язык и зубы прокладывают путь вниз по ее животу. Она резко вздыхает при каждом укусе, пока оставляю легкие следы на животе.
— Я не знаю, босс. Просто это на нее не похоже — исчезать. Я надеялся, может быть, ты видел ее, или, может быть, машину, или что-то еще. Я спросил своих ребят, но никто не видел, как она уходила, — голос звучит издалека.
Или, может быть, это потому, что ее бедра прижаты к моим ушам.
— Возможно, она пошла в клуб, Иванов. Есть что-нибудь еще? — зарывшись носом в рыжий пушок, обрамляющий ее сладкую киску, я поднимаю взгляд и вижу, как она закрывает глаза, а розовый румянец поднимается вверх по выгнутой шее.