Нивей И Аурей

Тарасов Геннадий Владимирович

Капитан Кузовок не был знаком с потерпевшим при жизни, но смерть последнего, похоже, свела их навсегда. Полицейский был оглушен и просто выбит из колеи случившимся, поскольку за долгий десяток лет службы в органах никогда еще не доводилось ему общаться с людьми подобным образом. Игорек стал первым человеком, убитым им при исполнении служебных обязанностей. Это обстоятельство меняло все.

И вот теперь он стоял у ног лежащего на земле мертвого тела, физически плотно воспринимая неотвязную мысль о том, что ведь это именно он довел его до такого состояния. Нарастало ощущение звенящей пустоту внутри. Он никогда не предполагал, что внутри него, в его теле или в душе кроется такая бездонная жуткая

пустота. Сквозь его горячие и сухие глаза, как через единственный канал информации, заполняя обнаружившуюся пустоту кислотой, проникало едкое осознание того, что случилось страшное, чему он лично был причиной. Или нет? Нет, нет, не причиной! Зачем он так думает? Ведь не он первым открыл огонь, а этот... Кто он?

Полицейский посмотрел в лицо убитому.

Полицейскому показалось, что на этом недавно мертвом лице застыло выражения удивления и обиды, словно не понимал человек, за что же с ним так обошлись. В мутной зелени его глаз, как в болотце, отражалось небо, которое он хотел, но так и не смог обнять. По небу брели барашки облаков. Потом дунул ветер и, словно вскинув вуаль, запорошил небо пылью. Кузовок, запрокинув голову, посмотрел вверх, сверяясь по ментовской своей, что ли, привычке, правильно ли он все разглядел. Почесал затылок, но не ощутил собственного прикосновения и, потому не почувствовал привычного тактильного удовольствия. Крякнув и шепотом ругнувшись, он достал из кармана мобильник и решительно вызвал начальство.

– Капитан Кузовок, - не забыл представиться по уставу.
– Тут это, совершено нападение на первое лицо. Нападавший поражен ответным огнем. Совсем. Ну, с летальным исходом. Так точно. С ним все в порядке. В надежном месте. В укрытии. В поле. Один, с владельцем транспортного средства, а больше никого тут нет. Машина не на ходу. На боку. Перевернулись. Все целы, кроме этого... Высылайте ОМОН. Ждем. Есть!

Сунув мобильник обратно в карман брюк, Кузовок спустился в кювет к лежащему на боку джипу. Присев на корточки, он через разбитое заднее окно выудил из бывшего когда-то салоном пространства уцелевшую бутылку вискаря, в которой, как ни странно, оставалось еще с полстакана напитка. Не разгибаясь, держась за горячий металл кузова, он перелил в себя огненную жидкость, всю, до последней кипящей капли. Не понимая, есть там что-то еще, или нет, и было ли вообще, посмотрел пустую бутылку на свет, покачал и бросил обратно, туда, где взял. Звякнув стеклянным телом, подпрыгнув и перекатившись по куче вновь образованного хлама, бутылка утвердилась зеленым островком среди хаоса пространства. И только тогда ватным поршнем на мозг Кузовка надвинулся алкогольный туман. Визуально это выразилось в том, что мир вокруг вдруг стал сиренево-сизым. Кузовок помотал головой, и цветность пространства восстановилась. Легче не стало, но зато пришла некоторая отстраненность. Словно ты лично при всем присутствуешь, но тебя самого это не особо касается. Касается, но не особо. Именно то, что было ему нужно.

Кузовок снова взобрался на полотно дороги и оттуда определил, далеко ли успели убежать господин Опивкин с Виталиком. Оказалось, далеко. Он не сразу их и разглядел, спрятавшихся за одиноким кустом посреди бывшего совхозного поля. Неподалеку еще там возвышался египетским обелиском над окрестным пустым пространством одинокий бетонный столб. Увидев его на дороге, прятавшиеся в полях стали что-то кричать и размахивать руками, но полицейский не мог разобрать их криков, было слишком далеко. Да он, собственно, и не стал в это вникать - совсем другое занимало и заботило его в этот момент.

Отвернувшись, Кузовок закурил, глубоко затянулся и, подняв голову, пустил дым в небо. Седое облако, расширяясь и растворяясь в воздухе, понеслось над дорогой в сторону города. "Ветер с моря", - подметил Кузовок.

Дымок пролетел над лежавшим в нескольких шагах на дороге телом, и тут капитан понял, что его гнетет и беспокоит. Тело, именно это тело. То, как оно появилось. То, что оно теперь есть, и то, что из всего этого следует. А то, что просто так отделаться от тела не удастся, полицейский знал слишком хорошо. Он только представил себе, как долго и нудно придется все объяснять, и сколько бумаги при этом предстоит исписать, что ему снова стало нехорошо. Надо срочно что-нибудь придумать, решил он, срочно, потому что времени не осталось совсем.

Через какое-то время, сопя, сипя и обливаясь потом, из пустоши на дорогу вернулись господин мэр и Виталик. Господин Опивкин снял с шеи галстук и намотал его на ладонь правой руки. Руку он держал перед собой, на всякий случай, чтобы, если что, соблюсти дистанцию.

– Ух ты!
– остановившись над телом охотника, по-пацански выразил свое восхищение Виталик.
– Прямо в лобешник! Это ты его завалил?

Кузовок оглянулся на авторитета, но ничего не ответил на его слова, только молча закурил еще одну сигарету.

– Э, так я его знаю!
– икая и заплетаясь языком, воскликнул господин Опивкин, становясь рядом с Виталиком.
– Этот придурок у мамы Жанны жил, всю дичь в округе перевел. Охотничек, ептыть...

– Воздушка! Смотри, у него воздушка!
– обратил внимание на оружие охотника Виталик.
– Удивительно, как он из нее сумел стекло в машине высадить?

– Так они сейчас знаешь, какие мощные!
– авторитетно пояснил господин мэр.
– Начальная скорость пульки под пятьсот метров! И фазана, и зайца бьет. А у тебя еще стекло, наверное, каленое... Плюс попал куда надо.

– Машина, черт!
– вдруг спохватился Виталик и бросился в кювет осматривать лежавший на боку джип.

– Странно, что еще зевак нет, - задумчиво произнес градоначальник.
– Обычно они сразу тут как тут.

– Я вызвал подкрепление, скоро будут, - доложил обстановку полицейский.
– Вот, кстати, уже...

На дороге со стороны города показалась колонна техники. Машины, приближаясь, быстро увеличивались в размерах, а вскоре донесся и рев двигателей.

– Ничего страшного!
– поделился с Кузовком радостью закончивший осмотр машины Виталик.
– Отремонтирую и продам. Все равно хотел менять. А кто это едет?

– Это наши, ОМОН, - отвечал капитан индифферентно. И вдруг его осенило. Он быстро достал из кобуры теплый еще пистолет и протянул его Виталику.
– Ну-ка, подержи!

Виталик схватил оружие двумя руками.

– Ух ты! Ствол! Боевой!
– обрадовался он пистолету, как ребенок.
– Уже можно на нем зарубки ставить! Он понюхал дуло, прикинул, как удобно ложится рукоятка в правую руку, прицелился куда-то в поле.

Кузовок достал из кармана имевшийся при нем всегда, на всякий случай, полиэтиленовый пакет. Расправив и раскрыв пакет, подставил его Виталику.

– Суй сюда, - сказал твердо и строго. Вталик, с сожалением расставаясь с оружием, опустил пистолет в пакет.

– А зачем это?
– спросил машинально.

– Теперь это вещдок, - пояснил Кузовок.
– А вещдоки положено упаковывать соответственно.

– Что еще за вещдок такой?
– не понял Виталик. Было видно, как за разгорячённым фасадом его лица в большой голове закипела умственная работа. Как результат усиленного мозгового штурма там возникла одна мысль, и она Виталику совсем не понравилась.