Нивей И Аурей
Шрифт:
На свободном и особенно хорошо освещенном пространстве возле верстака в углу стояли друг против друга Александр Борисович и Геннадий Николаевич. Между ними, лежа на боку, аки агнец на заклании, бестрепетно и покорно, ожидало своей участи снятое с джипа колесо. Трое других пострадавших перед тем были успешно прооперированы, и очередь на экзекуцию последнего подошла как раз.
Геша и Чума смотрели в глаза друг друга, и видели в них отражение своей собственной решимости довести до логического завершения это ответственное дело. Государственной, можно сказать без преувеличения,
На Александре Борисовиче, поверх его повседневной одежды, был надет синий, удивительно чистый, как для автомастерской, халат, волосы поперек лба были перехвачены красной лентой, а в руках он держал стальной уголок сороковку, сантиметров восьмидесяти длиной, зализанный с одного конца и затертый до блеска по всей длине.
На Геннадии Николаевиче были только трусы до колен в мелкий цветочек, рабочие перчатки на руках да сандалии на босу ногу. Брюки его и рубашка, во избежание и ради сохранения приличествующей его должности чистоты и опрятности, были аккуратно развешаны и уложены на стульчике в сторонке. В каждой руке он держал по монтировочной лопатке, или монтировке. Был он спокоен, сосредоточен и мотивирован на работу. Привычное к разнообразной работе его тело было расслаблено и готово к действию. Точно то же относилось и к Александру Борисовичу.
– Ну, что, приступим?
– спросил Геша.
– Пора начинать последний... нет, крайний урок. Три предыдущих прошли успешно, надо закрепить усвоенный материал. Сорок минут, и...
– Думаю, вдвоем мы и пораньше управимся, - уточнил Чума.
– Я не против, - согласился Геннадий Николаевич.
– Начинай!
– Для того, чтобы правильно разбортировать колесо, нужно снять его с автомобиля, - с воодушевлением начал объяснять мастер Оборданцев.
– Ага, снято. Затем, с помощью стального уголка снимаем покрышку с обода. Для чего загоняем означенный уголок между ободом и шиной и прилагаем усилия. Усилия фиксируем при помощи монтажных лопаток, начиная со стороны, противоположной соску, постепенно продвигаясь по кругу методом перестановки лопаток до получения ожидаемого результата. А какого результата мы ожидаем, Геша?
– Положительного, - ответил на прямой вопрос Филинский.
– Собственно, мне все равно, но начальство ждет чуда.
– Чуда не будет, - разрушил реализмом завышенные ожидания Чума.
– Кина тоже не будет - резина в клочья. Тут, главное дело, чтобы диски были целые.
– Так ведь целые?
– Те да, а на этот еще надо посмотреть поближе.
– Слушай, Саша, ты где служил?
– спросил неожиданно Филинский.
– Я бы тебя к себе в роту старшиной взял.
– В пехоте я служил, в той, которая мото, - ответил Чума.
– А старшиной я не пошел бы. Ни к тебе, ни к кому другому. Меня, кстати, сватали старшиной на сверхсрочную остаться. Но я отказался. Не по мне это все, я человек вольный. Мое предельно достижимое воинское звание - рядовой.
– Так я сделал бы тебе отличное предложение, - настаивал на своем Геша.
– И ты не смог бы отказаться.
Оборданцев презрительно цыкнул зубом и покачал головой.
– Не-а, - отрезал.
– Давай лучше приступать, а то уже поздно.
Где-то приглушенно зазвонил мобильник.
– Мой, - определил Филинский, уловив позывной. Он аккуратно положил лопатки на колесо, одну возле другой. Сняв перчатки, положил их сверху на монтировки. Потом подошел к своей одежде и выудил мобильник из кармана брюк. Звук вызова резко усилился и оборвался. Приложив аппарат к уху, Геша молча выслушал сообщение, сказал " хорошо", нажал отбой и спрятал телефон в карман обратно.
– Все, Борисыч, с последним колесом тебе придется самому возиться, - сообщил он оттуда.
– Начальство срочно к себе требует. И стал быстро одеваться.
– Начальство всегда срочно вызывает, - ответил мастер спокойно.
– Иначе оно не начальство.
– Да нет, - сказал, подходя и застегивая на ходу рубашку, Филинский.
– Что-то там серьезное случилось. Не знаю что, но шеф, похоже, в истерике.
– Тогда не спеши, - посоветовал Александр Борисович.
– Подожди, пусть истерика перегорит, это обычно быстро.
– Нет, не могу, - отказался Геша.
– У моего истерика всегда долгоиграющая. К тому же он еще и злопамятный. Лучше поеду. Что ему передать?
– А что передать?
– сосредоточился Борисович.
– Передай, пусть резину новую дает, эта уже свое отбегала. И лучше бескамерную, скажи, пусть не экономит.
– Ох, не понравится ему это...
– Ну, не понравится.... А я что могу поделать? Диски подшаманю, если этот целый, то еще походят. А резина все, капут. Как только новую привезешь, сразу и поставлю. Вот, все. Так и передай.
– Ладно, я понял, - подвел черту Геша. Он посмотрел на старый хронометр, висевший на запястье потертым анахронизмом - часы марки "Командирские".
– Как раз жену с работы заберу, - резюмировал он наблюдение.
– Хоть в чем-то повезло, - порадовался за него Чума.
– А кто у нас жена?
– Как кто - женщина!
– широко и простодушно улыбнулся Геша.
– К тому же беременная, поэтому я ее всегда домой подвожу. Когда возможность, конечно, есть. Она до декрета в "Слоечках", на рынке работает, Наташка. Да ты знаешь! Ее все в городе знают.
Александр Борисович покачал головой.
– Нет, не знаю, я слоечек не ем. А про себя подивился тому, какие причудливые комбинации выбрасывает в своем пасьянсе жизнь. Ну, разве это все может быть простой случайностью?
– Раньше не знал, а теперь знать будешь, - легко сгладил несоответствия и несовпадения Филинский.
– Держи пять.
Чума перекинул уголок в левую руку и крепко пожал Гешину ладонь, жесткую и желтоватую от вечных мозолей, как и у него самого.