Ночные окна. Похищение из сарая
Шрифт:
Я был с Анастасией в Киото, посещал монастырь Рёандзи, мы тоже не смогли обнаружить пятнадцатый камень, сколько ни блуждали по этому саду; Сатоси был прав. Это поистине еще одно чудо света, мировая загадка. Как мелки и иллюзорны перед ней любовные потуги Олжаса и рапиристки! Людские страсти подобны кругам на воде от брошенного в пруд камня. Однако мне было интересно дослушать «скверную историю» до конца.
— Итак, я уже договорился с лодочником и назначил день «Икс», — промолвил Олжас, вновь припав к фляжке.
Японец вдруг приложил палец к губам. Одними глазами он указал на стеклянную дверь в парк, скрытую занавеской. Она колыхалась.
— Там кто-то есть, — прошептал Сатоси.
В глазах Олжаса стал скапливаться страх. В ту же секунду японец резко вскочил со стула, метнулся к двери и отдернул проклятую занавеску. Никого. Лишь неожиданно и ярко сверкнула молния, будто брошенная гневной рукой с небес.
— Померещилось, — глухо проговорил Сатоси, возвращаясь на место. И не совсем внятно добавил: — Или этот «кто-то» быстрее, чем я.
Олжас торопливо глотнул рисовой водки, не спуская глаз с черного дверного проема. Теперь он говорил как завороженный, то ли вконец опьянев, то ли поддавшись какому-то гипнотическому влиянию, будто бы «дувшему» из парка.
— За день до нашей лодочной прогулки я пришел в сквер возле метро «Бауманская». Здесь было наше излюбленное место встречи с моей рапиристкой. Но я не ждал ее, просто хотел побыть один, собраться с мыслями, укрепиться в своей решимости. Я еще не знал, что придумал Сатоси, чтобы избавить меня от этой девицы. А он…
— Он, — подхватил маленький японец, начав говорить о себе в третьем лице, — он сделал следующее. Встретился накануне с фехтовальщицей в спортивном зале, провел поединок (я владею всеми видами холодного оружия), а после, когда мы скинули маски, со скорбным видом сообщил, что Олжаса среди нас больше нет: мужайтесь! «Олжас Алимов скоропостижно скончался, приняв большую дозу просроченного зубного порошка». Девица, как ни странно, поверила, хотя я всего лишь пошутил, испытывая ее реакцию. Видимо, мозгов у нее все же было маловато.
— Да, поверила, — продолжил казах, хлопнув себя по толстой ляжке. — Теперь я думаю, что она действительно искренно любила меня. Она помчалась в наш сквер, не переставая рыдать. Я, сидя на скамейке, видел, как она бежит через улицу сквозь потоки машин. В конце концов одна из легковушек ее сбила.
— Я ведь бежал следом за ней, но не успел ее остановить, — произнес Сатоси. — Шутка закончилась весьма скверно.
— Она не погибла, — в наступившей тишине промолвил Олжас. — Но изрядно покалечилась. С черепно-мозговой травмой и множественными переломами попала в больницу. Да еще выкидыш… Самое любопытное, что она действительно оказалась беременной.
— Это «самое любопытное»? — повторил я.
— Ну, я не так выразился. Мне, конечно, было ее безмерно жаль. Но вопрос решился сам собой. Без лодки Драйзера.
— Вы навещали ее в больнице?
— Нет. Разумеется, нет. Ведь я для нее умер. Наглотавшись испорченного зубного порошка. — И Олжас вдруг захохотал, словно увидел в дверном проеме клоуна.
Подождав, пока он успокоится, Сатоси произнес:
— Она вышла из больницы инвалидом. Все эти годы я не упускал ее из виду, посылал деньги. Поскольку не слагаю с себя ответственности за происшедшее. Это как пятнадцатый камень в моей душе из сада в Рёандзи.
Олжас грузно поднялся, покачиваясь.
— Пойду спать, — провозгласил он. — Тут все время какие-то привидения мерещатся…
— Спокойной ночи, Тропени-сан, — сказал Сатоси, отправляясь следом за ним. — Приятных сновидений!
Если бы он только знал, как мне это необходимо!..
Но до сновидений мне было так же далеко, как и до Луны, спрятавшейся где-то в черном грозовом небе. Я подумал, что сейчас самое время совершить ночйой обход клиники. И начать с парка. Не став гасить в библиотеке свет, я двинулся к стеклянной двери, отдернул занавеску и… отшатнулся. Сперва я решил, что передо мной, как мраморное изваяние, стоит Анастасия, каким-то чудом выбравшаяся из своей «клетки». Но зрение обмануло меня. Это была Нина, вчерашняя аристократка, «жена двух мужей», любительница рыбной ловли. Она лукаво смотрела на меня и улыбалась.
— Каким образом вы…
— Тут оказалась? На проходной никого не было, вот и прошла спокойненько. Потом заблудилась в вашем парке, едва не напоролась на какие-то чудовищные кактусы и выбралась по аллее сюда. Нет, вру. Прилетела прямо на помеле.
— Линию электропередач на задели?
Я стал набирать по сотовому номер охранника.
— Не трудитесь, — насмешливо сказала Нина. — Он действительно спит. Я, знаете ли, немного владею суггестией. Брала уроки у Кашпировского.
Глаза у нее и в самом деле были волшебные, магнетические, с вишневым отливом. Однако Сергей откликнулся на звонок.
— Кто-нибудь проходил через ворота? — спросил я.
— Никого не было, — четко отрапортовал он. Но как-то слишком уж четко, словно был оловянным солдатиком.
— Тогда спите дальше, — с некоторой долей раздражения отозвался я, отключая мобильник.
— Ну не выкинете же вы меня сейчас на шоссе? — спросила Нина, вытянув вверх ладонь. На нее упали первые капли. Еще мгновение — и небо наконец разверзлось: сверкнула молния, пророкотал гром, потоки воды обрушились на землю. Долгожданная гроза яростно набросилась на Загородный Дом.
— Нет, я вам рад, — произнес я, втягивая Нину через порог в библиотеку. Она неожиданно прильнула ко мне и обвила руками. Ее губы буквально впились в мои. «Духи, кажется, «Пуазон», — хладнокровно отметил я про себя. Но на поцелуй ответил.
— Алекса-андр… — тихо простонала она, пытаясь торопливо освободиться и от своей, и от моей верхней одежды. Страсть охватила и меня, но всего лишь на какие-то коварные секунды. Я стараюсь не терять головы наедине с летающими на помеле женщинами. К тому же жене своей не изменяю. Пусть даже она сейчас и больна. Так я и заявил, признаться, довольно тупо: