Норильск - Затон
Шрифт:
— И кто это? — спросил совершенно обалдевший Илья.
Лиза встряхнула его за широкие плечи.
— Какой же ты тормоз, я тебе говорю, рассказываю, а ты не врубаешься, в облаках витаешь себе. Это друг Тимофея Егоровича, Илья и он ищет меня.
Илья ещё налил себе водички, выпил. Подумал. Потом спросил:
— Почему же ты в таком случае Мозговому ничего не сказала?
Лиза задумалась, а потом принялась загибать пальчики. Пальчик-причина, второй пальчик — вторая причина… Их выявилось достаточно.
— Во-первых, я должна всё это переварить
Муж раскипятился и заявил:
— Ну и хрен с ней с академией. Дубов же теперь в Министерстве, в Москве и Тимофей Егорович директор огромного комбината… Обалдеть, кто б подумал, что это реальная история, а не «Затона» сказки.
Не согласная с ним Лиза, прошептала.
— Мама знает, что говорит и я с ней тут согласна. Не надо делать себе проблем.
Илья с надеждой пожал плечами.
— Кто ведает, может, и обойдётся всё, перестройка, как ни как. Горбачёв в Кремль вошёл.
Лиза с чисто женским подходом и интуицией встала на дыбы.
— Неизвестно пока, что это за перестройка и куда она выведет. Была уже коллективизация и индустриализация. Опять же психология наших людей нескоро перестроится, да и в крови у славян искать козла отпущения в чужом дворе. Лучше не рисковать. Главный перестройщик много болтает, а это никогда хорошим не кончается, ни на низу, ни на верху. Давай не будем рисковать, дорогой, твоей карьерой.
— Прости, малыш, я плохо соображаю сейчас, может ты и права, но отца надо найти и всё ему рассказать. Жизнь не спектакль, её конец не всегда предсказуем, а вдруг с ним не дай Бог что-то случится. Так человек и не увидит тебя. Тем более раз до сих пор не женился и тебя ищет… Не надо встречей рисковать.
А Лиза думала уже о другом:
— У тебя будет отпуск, поедем в Москву и найдём его, да?
— Договорились, — заверил он.
И тут она обвила его шею руками и заглянула в глаза.
— Ты меня не перестанешь любить?
— Глупышка, — засмеявшись, прижал он её к себе.
Лиза облегчённо вздохнула, как будто сбросила с себя сто пудовый груз.
— Рассказала, тебе и стало полегче, — потёрлась она своей горячей щекой о его щёку.
Уложив её на подушку, он первым делом высушил поцелуями её глаза, сопливый носик и обиженные губки. Потом проговорил:
— Завтра, нет уже сегодня, мама прилетает, приготовь вкусненького чего-нибудь, тортик сооруди.
— Тебя отпустили её встречать или ехать мне? — тут же уточнила она.
Он успокоил:
— Отпустили. Через два часа будет возвращаться в Норильск «Рыбак», пришедший к нам ночью, доберусь с ним.
— А как же дальше?
Илья объяснил, как и на чём предстоит пройти весь путь до аэропорта:
— Командир полка даёт машину до аэропорта. Она будет ждать меня у гидроаэропорта.
Она вздохнула:
— Ты совсем не спал с моими соплями.
Илья беспечно заявил:
— Пока плывём, высплюсь. Никак не могу уложить
— Откуда ты про кино знаешь, ты ж его не смотришь? Сразу в сон тебя вгоняет любое кино и включенный телевизор. Искусство для тебя служит хорошим снотворным, — хитро улыбнулась Лиза.
— Бывает, — смутился он.
Лиза не согласилась с его трактовкой и содержанием.
— Кино так жестоко снять не возможно, дорогой. И потом это только краешек жизни, что бушевала тут, и то мы влезли в неё боком, случайно, потому что она нас коснулась.
— Разве я думал, что та старая история, рассказываемая тут из года в год тысячами людей, пройдётся по тебе? — удивлялся он.
— Судьба.
— Нет, точно, кто бы сказал, что подобное возможно, никогда б не поверил в такой бред, — не мог угомониться он. Шкала его удивления сегодня зашкаливала.
— Жизнь преподнесла сюрприз.
— И давно ты знала правду о себе? — вдруг спросил он.
Недовольная такой невнимательностью Лиза пробурчала:
— Родной, ты всё пропустил, я же говорила, со дня похорон отца.
— Извини, чумею, такой жар по мозгам прошёл. Имя Илья стало для тебя магическим. Получается, приёмный отец его носил и не худшего десятка мужик, твой настоящий отец, тоже мужик будь здоров и я. Три мужика в твоей жизни повязаны одним именем.
Тут она согласилась с ним безоговорочно.
— Ты прав, дорогой, услышала «Илья» я и закрутила головой в том несчастном троллейбусе. Увидела тебя и влюбилась сразу же до дури, до смерти.
— Птенчик мой, — припал он к ней губами, находя любимое ушко и дрожащий изгиб. Беря в плен её напряжённое тело, его руки огнём прошлись по скованным бёдрам, понежили холодный животик. — Всё детка, проехали эту историю, мы живые и тёплые, непременно долюбим то, что не долюбили они, хватая ту несчастную любовь глотками, радуясь любому мигу свидания. Мы же с тобой можем быть счастливы, сколько захотим, потянем самый тяжёлый воз, осилим любой жар. Главное не выронить своё счастья из рук, не растерять. — Жадные губы ласкали её тело, он любил, заставляя ее, забыв обо всём, метаться под его руками в любовной хмельной лихорадке.
«Затон» рад гостям
Укрыв спящую жену, Седлер, предупреждённый оперативным дежурным об отходе катера звонком полевого телефона, поспешил к причалу. Как только отчалил «Рыбак» от дубового настила, Илья зашёл в каюту и, упав на топчан, уснул. Но долго наслаждаться таким удовольствием, как сон, не довелось. Почувствовав на губах поцелуй, он, облизнув губы, вскочил, как ужаленный. Поначалу спросонья ему показалось, что всё ещё с Лизой лежит на своей собственной кровати, а не плывёт в старой лохани по реке. Но, очнувшись, отпрянул. Рядом полулежала всё та же телефонистка Света. Вскочив, Илья уронил женщину на пол. Минуты две смотрели молча. Словно проглотили язык, поглядывая друг на друга.