Норильск - Затон
Шрифт:
— Илюш, ты с такой гордостью рассказываешь о нём, как будто сам принимал в его строительстве участие, а не приехал не так давно сюда, — потрепала его мать. — Увлекающаяся натура. Что это?
— А, это бывшие хрущёвские поля.
— В смысле? — не поняла она его иронии.
Илья объяснил:
— По приказу генсека сажали тут кукурузу.
— Росла?! — засмеялась разобравшись она.
— Угу, в теплицах и офисах. Даже по приказу не хотела. Они придумали сажать её в горшках, как декоративная зелень, растёт даже в магазинах. Вон те бараки видишь?
— Что за пейзаж? — приложила ладонь к глазам она.
— Лагерь. Заключённые город строили. Он, как и город Петра на костях стоит. Но выстроили, видишь. Где ты видела ещё что-то красивее и это на вечной мерзлоте.
— Илюша, а то что? — ткнула она в качающиеся на воде самолётики.
— Водная авиация. Гидроаэропорт. Здесь, мамуля, мы пересядем в лодку, и наше путешествие продолжится по волнам. Поблагодарив, старшего машины, за терпение и доставку, Илья повёл мать к реке. Стоял ясный тёплый полдень. Солнце светило так ярко, что краски казались неправдоподобно яркими. У причала качалась двухмоторная трофейная лодка дивизиона. Естественно, засекреченная от командования полка. Ждавший его прапорщик Никитин, помог забраться женщине в посудину.
— Голову платком повяжите, с ветерком пойдём, — предупредил он её.
— Илюша, достань в сумке, сбоку лежит, — попросила та сына.
Вещи внесли. Все заняли свои места, но отплывать Никитин не торопился. Седлер хмыкнул, мол, чего стоим, качаемся?… Оказалось причина имелась и прапорщик её озвучил:
— Командир, телефонистка наша отирается в зале гидроаэропорта. Возьмём или пусть попутку ловит?
В мгновение во взгляде Ильи проскользнула какая-то озабоченность, наверное, собрался сказать, чтоб ловила попутку, но он совладал с собой, и речь его была равнодушной.
— Зови. От своих куда денешься, — перекривился он, как от больного зуба, поняв о ком пойдёт речь.
— Тогда посидите, я сбегаю.
Вернулись они вдвоём. Она сухо кивнула и очень постаравшись, в конце концов сумела выдавить из себя подобие улыбки. Устроившись впереди рядом с прапорщиком, она ничем больше не докучала командиру. По-видимому, в её намерения сейчас не входило причинять ему лишние хлопоты. Илья с матерью заняли места сзади. Седлер обнимал мать, та, повязав по совету Никитина платок, боязливо смотрела на кипящую с двух сторон за бортом воду.
— Мамуля не дрожи, я же рядом, — ткнулся, он ей в щёку губами. Он старался не замечать новые её морщинки. Ему так не хотелось, чтоб она старела. Ведь кроме неё у него никого не было и нет на свете. Она всю себя и своё время отдала ему. Если б не она из него никогда не вышло бы ничего путного. И когда она старела, а это он замечал после разлуки, ему было жаль её и себя тоже.
— Страх, как воды боюсь ещё с молодости. Отец когда-то твой обещал научить плавать, но не суждено было видно. Так вот и остался тот страх.
Удобный случай сейчас бы и спросить об отце, раз сама заговорила, но не откроешь рта, потому, как рядом чужие люди сидят, — пожалел он. Чтоб отвлечь матушку от воды принялся показывать ей берега. Поверни голову сюда, посмотри туда.
— Илюша, а лес-то практически аховый. Ну, совсем никакой, — заметила она.
— Есть такое дело. Заполярье, — согласился он.
А она продолжала:
— Даже больно смотреть, несчастный какой-то. Словно надломленный.
— Ты права не только людям такое присуще, как видишь природе тоже. Его обстоятельства гнут и бьют, а он выкручивается, живёт, — обнимая её, заметил он.
— С нашими лесными красавцами не сравнить, — улыбнулась она, вспомнив стройные берёзы, могучие дубы и в зелёных сарафанах сосны и ели.
— Вечная мерзлота, мама.
— Смотри, Илюша, смотри, — через минуту дёргала она его, — берег обломился, а там лёд блестит, как хрусталь играет.
— Я же объясняю тебе мерзлота.
А она заметила ему:
— В таком срезе, если покопаться, много тайн можно найти.
— Так оно, наверное, и есть. Рассказывали таким способом и мамонта в наших краях нашли. Обломился кусок, а там во льду оно, мохнатое с бивнями и лежит.
С ветерком, домчали быстро. На берегу ждала приход моторки Лиза пытавшаяся удержать в узде мечущегося от нетерпения по берегу Тимошку.
— Бабуля, бабуля, — начал орать Тимка ещё, завидев приближающуюся точку из-за поворота. Бабуля, я здесь, — махал он рукой с каждой минутой увеличивающейся в размере моторке.
Нетерпение гнало его к воде, он с трудом дождался, когда она причалит, и отец поможет выбраться бабушке на берег. Телефонистка, сухо поздоровавшись с Лизой, прошмыгнула наверх. Никитин с Ильёй помогли волнующейся в качающейся лодке, гостье. Оказалось, войти в лодку проще, чем выйти из неё. Но справились общими усилиями и с этой задачей. Страхуемая сыном сзади, в лодке и принимаемая прапорщиком на земле, она сошла благополучно на землю. Завидев прибытие лодки с командиром, прибежал от штаба с докладом дежурный и подменяющий Илью на время отсутствия комбат.
— Приплыли. Вот, мамуля, моё хозяйство, — обвёл он рукой «Затон». Тимоха, дай бабушке перевести дух, отпусти шею, ты же уже мужичок-то большой. Александр Николаевич, донесите вещи до «ДОСа», прошу вас. Меня дела ждут. До вечера, дамы, — прикоснулся он губами к щекам жены и матери. — Прошу прощения, служба.
— А меня поцеловать, — полез к Илье сын.
— Ты, что, тоже дама? — хохотнул прапорщик, — бери пакет и вперёд, беги, показывай бабуле дорогу к дому.
Гостья несколько раз оглянулась. Солдаты вытащили лодку на берег, сняли моторы и унесли, а саму её укрыли брезентом. Хозяева, — улыбнулась она. За постоянно оглядывающимся Тимкой, «а как же не потерялись ли», шла Лиза, отвечая на вопросы свекрови. Замыкал шествие Никитин с чемоданом подарков. Этот чемодан не выпускал из вида и Тимофей, постоянно вертясь около него. Ему было совершенно не понятно почему взрослые говорят о всякой чепухе.
— Лиза, чего ж это тротуаров столько понаделали среди тундры? Чем протоптанные дорожки не устраивают?
— Топи, чавкает земля, видите, мох кругом. Не просыхает. Лучшая обувь здесь, без мостков, это резиновые сапоги.
— Мошкара кусается, — хлопала себя по щекам и рукам гостья, — как вы тут выживаете с таким количеством кровопийц.
— Намажем вас специальной дрянью, привыкните.
— Озеро у вас рядом, какая прелесть, чем это оно, Лиза, по берегам красивым таким покрыто?