Норильск - Затон
Шрифт:
Представление закончилось, народ расходился по «ДОСам», казармам и просто своим делам. Привыкшие уже к теплу люди пока прячутся от торопливо надвигающегося холода. Скоро вообще накатит истинно северное время, то которое в годовом движении солнца залито чёрной краской — пора, когда ни рассветов, ни закатов. В голову и душу заползают сомнения, кажется, что вовсе не бывает на земле весны, лета, осени. Это время, когда полярная ночь накрывает тундру.
Елизавета Александровна всё чаще наседала на Илью, требуя отправить её на Большую землю. — Хватит, насмотрелась тундры, вашей вечной
— Кто уверял, что без нас жить не может. — Пытался отшутиться сын, но это давалось ему с каждым новым разом всё труднее.
— В зиму выйду на работу, подруги зовут.
— Мать, тебе подруги дороже нас, — обижался Илья.
— Дело не в любви, до пенсии надо доработать, за свой счёт отпуск брала. С таким скрипом выпросила. Надо возвращаться. Работу могу потерять.
— Я тебя, что не прокормлю?
— Ты меня тоже сынок пойми, не смогу я на твоей шее всю старость сидеть.
— Ладно, нашла отмазку, позвоню сегодня, возьмут тебе билет на самолёт.
— А «вертушка» прилетит?
— Без проблем, сам с тобой полечу и в самолёт посажу, не мучайся только бессонницей.
Но планы Ильи нарушил, как раз вертолёт. Что-то у лётчиков там не сложилось. Техника подвела. Обещали устранить неисправность через час, потом через два, три. Не став больше рисковать, Седлер вышел на Тимофея Егоровича.
— Это командир затона, Тимофей Егорович. — Звонил он по оставленному ему когда-то номеру. — Помните? Тимофей Егорович, помогите, очень прошу, завал у меня. Проблема? Угадали, чёрт бы их побрал эти наши проблемы. Полковая «вертушка» накрылась, а матушку в аэропорт надо отправить. Да, гостила, сегодня вот на Большую землю собралась. Отложить? Не могу, билет куплен на самолёт и настроилась она, не удержать. Что, не понял, плохая связь, Вы с другом в тундре, на охоте? Как же нас соединили? Рация. Я понимаю, извините, значит, не судьба ей лететь. Переживём. Удачно вам пострелять.
Всё слышавшая мать разволновалась.
— Илюша плохо всё, да?
— Ма, прости, так получилось, ты же видела, я не нарочно. — Оправдывался он, сжимая в своих ручищах маленькие изработанные руки матери.
— Илюша, а билет, что будет с ним, он же денег стоит.
— Постараюсь сделать что-нибудь. У нас дивизион стоит под самым аэропортом. Жена начальника штаба работает в аэропорту, договоримся.
Но через полчаса успокоившемуся и настроившему себя на дальнейшее проживание матушки Илье, позвонил сам Тимофей Егорович.
— Майор, встречай. Мы летим. Подтягивайтесь к взлётной площадке.
— Спасибо, конечно, но мы навряд ли уже успеем, из Норильска до аэропорта тоже не близкая дорога.
— Успеете, добросим прямо до аэропорта, не волнуйся. Улетит твоя мамаша на материк.
Побросав все дела, начали спешно опять упаковываться и бежать к вертолётной площадке. Тимка канючил, не желая расставаться с бабулей. Лететь с командиром, выбивать из полка запчасти на вездеходы и зимнюю машину, что выходит обычно на ледяную дорогу, собрался, услышав, такое дело про вертолёт и прапорщик Никитин.
— Позвонили, был завоз в полк, борт пришёл армейский. — Объяснял
— Николаевич, только мы в аэропорт летим. Как ты потом до полка добираться будешь?
— Господи, в чём проблема-то лишь бы отсюда выбраться, а там, такси найму.
— Смотри сам, я после аэропорта буду в полку, состыкуемся, как добираться обратно.
— Надо по горячему хватать пока всё не заныкали и не растащили. — Тюкал своё прапорщик.
Встреча
Как не высматривали вертолёт, а в солдатской среде любовно именуемая «вертушка» зависла неожиданно. В отличие от армейской громоздкой техники, это был новенький вертолёт. Повисев над пятачком, изящная машина стрекозой нырнула вниз. Все стоящие поодаль схватились за головы, придерживая шапки. Не подходя близко, стояли в сторонке до полной остановки спиц. Подхватив чемоданчик матери, Илья первым направился к машине. Лётчик в открытую дверь выбросил лесенку. Пригласив подниматься.
— Давай, ма, не трусь, прощайся и вперёд.
— Как я туда залезу.
— Я помогу, подстрахую сзади.
— Смотрите, как вам повезло, на «Затон» мы везли вас с командиром по воде, обратно опять же мы вдвоём, но уже по воздуху, — шутил Никитин.
За окном хорошо было видно прилипших к окну мужчин, разглядывающих пассажиров и провожающих.
А там…
— Тимофей, это же Лиза. Лиза, Тимофей. — Затряс Дубов за плечи друга.
— Откуда ты её знаешь, — удивился он. — Это жена майора. Девчонку точно Лизой зовут.
— Ты не понял. Вон туда смотри. Лиза Седлер. Это же Лиза, Лиза, Тимофей.
Присмотревшись к прощающейся с невесткой и внуком женщине, развернувшейся, как раз идти к вертолету, он похолодел: «Лиза! Она! Не померещилось, постаревшая, но ведь я тоже не помолодел, но Лиза!» Ноги почти ватные всё же вынесли Мозгового из вертушки на воздух. Спрыгнув, он чуть не упал со ступеней под ноги ей.
— Ли-за!? — Выдохнул Тимофей. — Лиза!
Зажав женщину в свои объятия, зарылся плачущим лицом в её плечо он, повторял и повторял, её имя: — «Лиза, Лиза». Выпрыгнувший следом Дубов нерешительно замер у машины не в силах подойти, ожидая развязки и своей очереди. Главное сейчас Тимка, а он, Илья потом. Его рука не чувствуя под пальцами кожи тёрла подбородок.
Седлер выронил чемодан, плохо понимая, что тут происходит. Он видел, как Мозговой, обнимая, целовал и целовал мать, как она, обмякнув, повисла на руках Тимофея Егоровича. Он знал, что должен подбежать к ней что-то сделать, но заклинило да так, что не смог оторвать от земли ноги. Они приросли к площадке. Понимал, происходит важное, но что?
— Лизонька, любимая моя, Лизонька, — Мозговой метался с безжизненной женщиной на руках, не зная как помочь. — Майор, давай медика, быстрее.
Какой там майор… Илья так и не пришёл в себя. Опомнившийся Никитин, встряхнув командира, побежал в санчасть. Седлер, качнувшийся было за ним, но, поняв, что посыльных будет перебор, опять прирос к асфальту, беспомощно оглядываясь на жену. Лётчик, сообразивший быстрее всех, раскрыв свою аптечку, протянул пузырёк. — Дайте ей нюхнуть.