Норильск - Затон
Шрифт:
— Извини, — прервал он её раздумья. — Лиза, тебе было нелегко, я догадываюсь… Прости. Виноват, кругом.
— За что милый. Сама любила, никто не принуждал.
Сказала и чуть не прикусила себе язык. Что это со мной? Чего несу! В жизни не позволяла себе подобных вольностей. Но ощущение счастья не только давало крылья, но и давило грудь, ища выхода. Ей захотелось признаться в своих больших чувствах к нему, но что-то остановило, было ужасно неловко.
Он крепко прижал её к груди. Так длилось несколько мгновений. Чувствуя горячее дыхание друг друга, греясь в нём, они слушали учащённое биение сердец. Он пытался заглянуть ей в глаза надеясь прочесть там ответы на мучащие его вопросы, но в них вместе с тревогой читалось что-то похожее на зарождающуюся надежду. Даже эта малость его обрадовала и он ляпнул:
— Если б не лез в окно, ты не страдала столько.
Слова отчего-то неприятно резанули по сердцу. Она легонько отстранила его и немного сухо сказала:
— Ты только стучал, а я с радостью открывала его. Хватит об этом, той девушки давно нет. Скалкой жизнь прошлась по ней. К тому же тогда не было бы сына. Так о чём жалеть. Я поехала за тобой в Красноярск. С бабушкой прошли по всем лагерям и лесосекам. Хотела найти тебя, сказать о беременности и просто быть рядом. Так узнала, что вы оказались вместе с Ильёй. Мы нашли уже подход к охране, я отдала свои золотые серьги. И вдруг сообщают, что вы устроили побег. Как можно оттуда бежать? Зачем?
Он вновь прижался губами к её щеке.
— К тебе бежал. Илья помогал. Попарился на нарах и кое-что понял. Кто упёк нас и зачем, не надо быть семь пядей во лбу, чтоб сообразить, что Борис возьмёт тебя. Иначе смысла не было так мараться, убирая нас с пути. Хотел тебя предупредить. Спрятать. Ни о чём другом голова просто не варила. Понимал, что ты осталась лёгкой добычей для него. Ни силёнок, ни ума вывернуться ты не наскребёшь.
— Ай, я, яй, как ты про меня думал… — покачала иронично она головой, не показывая обиды, но чувствуя себя в чём-то виноватой: «Вот ведь, дождалась!..»
— Прости, разболтался…,- смутился он, не выпуская её рук. — Подумать не мог, что ты рванёшь за мной по этапу…
— Он не успел меня достать, я сбежала, к бабушке в Сибирь. К тебе поближе. Там и узнала, что беременна. — Улыбнулась она.
— Представляю, через какое потрясение ты прошла. — Пересел он с корточек рядом, обняв её, чем ввел в смущение и краску.
— Не скажу, что визжала от радости. Но потом голова попривыкла к мысли о твоём ребёнке и я не представляла себя уже без него.
— Что он знал обо мне? — задал он вопрос, который жёг его.
Лиза вгляделась в его затуманенные испугом и ожиданием глаза и, улыбнувшись, погладила его щеку.
— Ничего, кроме, как, того, что мы любили друг, друга.
От благодарности он не мог говорить. Припав к её руке губами, восторженно и благодарно выдохнул:
— Лиза!
— Да, дорогой! — пропела она.
— Ты не представляешь, сколько раз я произносил это имя и не слышал ответа, — потёрся он о её щёку. — Пустой дом, это страшно.
— Что же семью не завёл, баб-то полно кругом и молодых и одиноких? — она сама заметила то, как дрогнул её голос.
— А ты? — улыбнулся он, крепче сводя кольцо объятий.
— Сравнил. У меня Илюха на руках и забыть не могла тебя сумасшедшего купающего меня в омуте горячих ночей. Прости Господи, о чём говорю.
Развернув её к себе, он зарылся на её груди, простонав:
— Вот и я тоже не смог забыть жаркой груди твоей. Втягивающего меня в себя губкой живота. — Его рука легла на её руки прикрывшие тут же свой животик.
Она испуганно закрутила головой: не видит ли кто сей вольности.
— С ума сошёл. Потише. Седая голова-то.
Его голова в протесте заворочалась на её груди.
— Ну и пусть, мы не жили ещё, я не отпускаю тебя никуда.
Она склонилась к нему пониже и зашептала:
— Подожди, не гони коней. Посмотри на меня: старая, выработанная баба, а ты искал совсем другую Лизу.
— Глупая.
— Меня жизнь укатала, а тебя даже лагеря не ухайдакали, — решительно возразила она.
Но разве он откажется от своей мечты. Нет, нет… его уже было не остановить.
— Завтра пойдём, узаконим наши отношения. Приведём в норму метрику сына, и будем жить. Опомниться не могу от этой раскрутившей нас карусели. Как это Лизонька у тебя оказалась в невестках. Дочь Ильи и Тани с одной стороны и наш с тобой сын с другой. А их ребёнок наш с Дубовым внук, плод их любви. Такое накручено, такое, что никаким умом не осилить.
Она погладила его вздрагивающую руку и мягко сказала:
— Тимоша, скажи спасибо небесам, и не будем копаться в их канцелярии. Справки они нам всё равно не дадут.
— Да уж, таких чудес со мной ещё не случалось. Всю систему на дыбы поставили и не нашли и вдруг ни где-то там, а на затоне находишься ты и приводишь дочку Дубова. — Поймал он губами её руку, бродившую по его лицу.
— Хочу убедиться, что это ты, вот тут у ушка должен быть шрамик.
Трудно передать, что творилось с ней, когда она его нащупала. Сердце заколотилось сильнее. Она, еле сдерживая слёзы, неотрывно смотрела на него.
Тимофей же кивнул, пожимая широким плечом.
— Он и есть, правда не такой заметный.
— Ты помнишь, откуда он у тебя? — спросила она невероятно грустным голосом.
— Уже нет, — покачал он головой.
— В драке упал на окованный железом ящик. Кровищи тогда было, распорол глубоко. Мне тогда справили новое платье, я полдня вертелась перед трюмо, сияя от счастья, а кто-то из мальчишек оторвал оборку. Вот ты и махал кулаками.
— Лиза, не отталкивай меня, — вдруг попросил он, молодецки вскакивая с дивана и вставая перед ней на колени. В спину кольнуло. Он поморщился, но продолжил то, зачем опустился перед ней, — я не смогу без вас.