Нова и Куинтон. Без сожалений
Шрифт:
– Не могу, - говорит она поспешно.
– У меня есть планы.
– Планы с кем?
– останавливаюсь у навеса над моей машиной. Тристан тоже останавливается, наблюдая за мной с любопытством.
– Я знаю, что ты с кем-то тайно встречаешься, - говорю я Леа.
– Так что просто признайся.
– Я ни с кем не встречаюсь, - отвечает она, изображая обиду.
– Неправда, - возражаю ей.
– Вот почему ты зависаешь на всех футбольных матчах.
– Эй, мне нравится футбол, - утверждает она.
– Я даже смотрела ESPN [2] как-то.
–
– Ты переключала каналы и остановилась на нем, потому что репортер был горячим.
– Эй, если я говорю, что люблю футбол, значит, мне нравится футбол.
– Неа. На самом деле, однажды ты сказала мне, что это самый бессмысленный вид спорта, который когда-либо существовал только потому, что парни пытаются доказать, что они сильнее друг друга.
– Эй, не все парни, - Тристан спрыгивает с бордюра под навес, который проходит вокруг всего парковочного комплекса. Затем он обходит машину к пассажирской стороне и открывает дверь.
– На самом деле, я не возражаю побыть слабаком.
– Конечно, нет, - я дразню, подходя к двери с водительской стороны.
– Вот почему ты пытался подраться с этим парнем во дворе кампуса на днях.
– Я сделал это, потому что он шлепнул тебя по заднице, - говорит он, ныряя в машину, и я, открыв свою дверь, тоже сажусь. Мы в унисон хлопаем дверьми, и я завожу двигатель.
– Обычно я стараюсь избегать драк.
– Он задел меня случайно, - возражаю я, пристегивая ремень безопасности.
– Конечно, продолжай убеждать себя в этом, - говорит он, закатывая глаза и протягивая свой ремень через плечо.
– Эм, привет, - говорит Леа в динамик.
– Я все еще здесь.
– Извини, мы немного поспорили, - говорю я ей, надевая очки.
– Да, я слышала, - она говорит это тоном, который уже успел мне надоесть за последние несколько недель, тем, который означает, что она думает, что я нравлюсь Тристану. Обычно я ругаюсь с ней, но не сейчас, когда он рядом.
– Так ты с нами на кино-вечер?
– меняю я тему.
– Я же сказала тебе, что занята.
– Хорошо. Тогда иди на свое свидание.
– Это не свидание, - она пытается говорить раздраженно, но я слышу улыбку в ее голосе.
– Ну, если ты так говоришь, - в машине слегка влажно, так что включаю теплый воздух.
– Но чтоб ты знала, я собираюсь ждать всю ночь, чтобы увидеть, кто тебя подвезет.
– Хорошо, - соглашается она, но я знаю, что она мне не верит.
– Удачи на твоем свидании, - говорю я с сарказмом, готовясь повесить трубку.
– Тебе тоже, - отвечает она с хохотом.
– На твоем.
Я качаю головой, смеясь и, наконец, прощаюсь. После того, как мы кладем трубки, бросаю телефон в сумку. Интересно, что из всего этого слышал Тристан. Не похоже, что он заинтересован, он уставился в окно на Стэна, двадцатипятилетнего соседа, который тащит кегу с алкоголем ко входу в жилой комплекс.
– Похоже, Стэн устраивает вечеринку?
– отмечает он, и я ненавижу интерес в его тоне.
–
– включаю первую передачу и опускаю козырек. Солнце начинает садиться и так слепит глаза, что я едва могу видеть, даже в очках. Тем не менее, закаты в Айдахо великолепны. Из-за пологих холмов и отсутствия высотных зданий, которые могут блокировать свет, небо превращается в одно большое оранжево-розовое отражение в сумерках.
– Может, нам стоит сходить, - предлагает он, наблюдая за тем, как Стэн пытается открыть входную дверь, чтобы перетащить кегу внутрь. Тристан смотрит на меня с непонятным выражением.
– Это может быть весело.
Я уже начала жать на газ, но быстро нажимаю на тормоз, останавливая машину.
– Тристан, я не думаю, что это хорошая идея. Ты все еще очень уязвим. Я веду к тому, что помню, что случилось, когда я пробовала марихуану через четыре месяца после того, как перестала употреблять наркотики... а ты употреблял очень сильные вещи... я знаю, что твой врач согласился бы со мной… - перестаю мямлить, потому что он выглядит так, словно собирается рассмеяться, его губы плотно сжаты, голубые глаза сверкают.
– Почему ты так смотришь на меня?
Он больше не может сдерживать улыбку.
– Я просто немного поиздевался, Нова, - смех вырывается с его губ, когда он тянется за сигаретами в карман.
– Я бы не пошел на вечеринку. Я забочусь о своем выздоровлении, чтобы не обосраться прямо сейчас.
Я прищуриваюсь.
– Это не смешно.
Он продолжает улыбаться, беря сигарету в рот и прикуривая.
– Было, черт возьми.
Я качаю головой, опуская окно, чтобы впустить воздух.
– Это не смешно, заставлять меня так волноваться.
– Эй, - он наклоняется через сиденье, убрав руку с сигаретой в сторону, и дотрагивается до моего лица свободной рукой, напугав меня своим неожиданным, почти интимным, прикосновением.
– Извини. Ты права. Это не смешно, заставлять тебя беспокоиться об этом, но всегда приятно знать, что ты заботишься обо мне.
Я вздыхаю.
– Я забочусь обо всех, кто периодически делает мою жизнь невыносимой.
– Я знаю, - пальцем он гладит по моей скуле, и я с трудом стараюсь не вздрагивать. Я гадаю, что эти прикосновения могут значить, и переживаю, что в один прекрасный день все это выйдет из-под контроля и конфликт будет неизбежен. Я ненавижу конфликты. Это действительно так.
– Это и делает тебя хорошим человеком.
Я натягиваю улыбку, потому что должна. Он в хрупком состоянии, и я об этом знаю. И он полагается на меня. Если бы мы не были друзьями, я понятия не имею, что бы с ним случилось. Смог бы он позаботиться о себе или вернулся бы к старым привычкам, и я не хочу это выяснять.
Поворачиваю голову в сторону лобового стекла, притворяясь, что единственная причина заключается в том, что мне нужно вести машину.
– Ты такой странный иногда... я кручу руль влево и даю задний ход, выруливая из-под навеса.
– Всегда меня хвалишь.