Нова. Да, и Гоморра
Шрифт:
– Что с ними такое?
– Его психология в данный момент любопытна просто потому, что неизвестна. У меня будет возможность наблюдать за ней в процессе. А вот политика брюхата возможностями.
– Да? И что это значит?
Кейтин сложил пальцы в замок и уравновесил подбородок на костяшке.
– Я учился в институции высшего знания на развалинах некогда великой страны. На той стороне двора, почти напротив, стояло здание Психонаучной лаборатории фон Рэя. Весьма недавнее добавление – ему, я полагаю, лет сто сорок.
– Капитана фон Рэя?
– Подозреваю, его дедушки. Пожертвование университету в честь тридцатой годовщины
– Фон Рэй – из Плеяд? Он говорит не так, как тамошние. Себастьян и Тййи – да, по ним слышно. Ты уверен?
– Безусловно, там – владения его семьи. Вероятно, он шатался по всей Вселенной, путешествовал на таких судах, что и мы бы с радостью. Сколько ты поставишь на то, что у него собственный грузовик?
– Он не работает на какой-то синдикат?
– Разве что им владеет его семья. Фон Рэи, наверное, самый могущественный клан в Федерации Плеяд. Не знаю, кто у нас капитан – седьмая вода на киселе, которой свезло обзавестись именем, или же прямой наследник и отпрыск. Я знаю другое: это имя связано с контролем и организацией всей Федерации Плеяд; это семейство из тех, у которых есть дачка во Внешних Колониях и особняк-другой на Земле.
– Так он большой человек, – прохрипел Мыш.
– Именно.
– А что это за Князь и Лала Красные, о которых он говорил?
– Ты настолько дремуч – или всего лишь продукт сверхспециализации тридцать второго века? – спросил Кейтин. – Я порой мечтаю о возвращении великих ренессансных фигур века двадцатого: Бертрана Рассела, Сьюзен Лангер, Пейта Дэвлина. – Глянул на Мыша. – Кто, по-твоему, производит приводы любой системы, на выбор, межпланетные и межзвездные?
– Корпорация «Красное смещение»… – Мыш оторопел. – Эти Красные?
– Не будь он фон Рэем, я бы предположил, что он говорил о какой-то другой семье. Но он – фон Рэй и очень вероятно, что говорит именно об этих Красных.
– Черт, – сказал Мыш.
Эмблема «Красного смещения» попадалась так часто, что он перестал ее замечать. «Красное смещение» изготавливало компоненты для всех мыслимых космоприводов, инструменты для их разборки, машины для их обслуживания, запчасти.
– Красные – семейство промышленников, уходящее корнями в зарю космической эры; оно очень твердо закрепилось на Земле в частности и в системе Дракона вообще. Фон Рэи – не столь старинный, но мощный род Федерации Плеяд. И вот они устраивают гонку за семь тонн иллирия. Разве не трепещут твои политические фибры от того, во что все это выльется?
– С чего бы?
– Разумеется, – сказал Кейтин, – художнику, занятому самовыражением и проекцией внутреннего мира, положено быть прежде всего аполитичным. Но, Мыш, серьезно.
– Да о чем ты говоришь, Кейтин?
– Мыш, что такое для тебя иллирий?
Мыш подумал.
– Моя сиринга играет на иллириевой батарейке. Я знаю, что здесь его используют для разогрева лунного ядра. Кажется, иллирий как-то связан со сверхсветовым приводом?
Кейтин закрыл глаза:
– Ты зарегистрированный, проэкзаменованный, профессиональный киберштырь, как я, да? – (На «да» глаза открылись.)
Мыш кивнул.
– Ну что – за перерождение системы образования, в которой знать означало прежде всего понимать, – пропел Кейтин мерцающей тьме. – Где ты, кстати, учился на кибера – в Австралии?
– Ыххым.
– Заметно.
– Должна – до пятидесяти лет. Они дико дорогие.
– Иллирий, потребный для плавки ядра этой луны, измеряется в граммах. Чтобы разогнать звездолет – то же самое. Количество добытого и используемого иллирия во Вселенной исчисляется восемью или девятью тысячами килограммов. А капитан фон Рэй намерен привезти семь тонн!
– Видимо, для «Красного смещения» это лакомый кусочек.
Кейтин ответил глубоким кивком:
– Нельзя исключать.
– Кейтин, что такое иллирий? Я часто спрашивал, в Куперовке, но мне говорили, что для меня это слишком сложно.
– Мне в Гарварде твердили то же самое, – сказал Кейтин. – Психофизика, уровень семьдесят четыре и семьдесят пять. Но вот я пошел в библиотеку. Лучшее определение дал профессор Пловневский в докладе, сделанном в Оксфорде в две тысячи триста тридцать восьмом и, тремя неделями позже, перед Королевским обществом. Цитирую: «По сути, джентльмены, иллирий – это что-то!» Счастливая случайность ввиду заскорузлого языка или глубокое понимание тонкостей английского – кто знает? Словарное определение, если я верно помню, звучит примерно так: «…общее название для группы транстрехсотых элементов с психоморфическими свойствами, гетеротропных со многими обычными элементами, а также с мнимым семейством между сто седьмым и двести пятьдесят пятым элементами таблицы Менделеева». Как у тебя с субатомной физикой?
– Я всего лишь никчемный киберштырь.
Кейтин поднял мерцающую бровь:
– Ты в курсе, что, если двигаться по атомным номерам после девяносто восьмого, элементы становятся все менее стабильными, пока мы не доходим до посмешищ вроде эйнштейния, калифорния, фермия с периодом полураспада в сотые доли секунды – а если пройти чуть дальше, то и в сотые тысячных долей секунды. Чем дальше в лес, тем нестабильнее. По этой причине все семейство между атомными номерами сто и двести девяносто восемь нарекли – неверно – мнимыми элементами. Они вполне реальные. Просто с нами остаются ненадолго. Однако в районе двести девяносто шестого элемента стабильность снова ползет вверх. На трехсотом мы возвращаемся к периоду полураспада в десятые доли секунды, еще через пять-шесть элементов начинается целое новое семейство с почтенным полураспадом в миллионы лет. Атомные ядра этих элементов неимоверны, а сами они – очень редкие. Но еще в тысяча девятьсот пятидесятом году были открыты гипероны, элементарные частицы больше протонов и нейтронов. Эти частицы – носители энергии связи, она удерживает суперъядра от распада, как обычные мезоны удерживают от распада ядро в более привычных элементах. Эта-то группа супертяжелых и суперстабильных элементов и наречена общим названием «иллирий». И снова цитата из умницы Пловневского: «По сути, джентльмены, иллирий – это что-то!» Как сообщает нам Вебстер, иллирий и психоморфический, и гетеротропный. Полагаю, это такой хитрый способ сказать: иллирий значит многое для многих. – Кейтин развернулся спиной к ограде и сложил руки на груди. – Интересно, что он значит для нашего капитана.