Новая реальность
Шрифт:
Остальные дела были не слишком безотлагательны и их можно было отложить до лета, когда мы планировали вернуться.
Цезарь всхрапнул и пряданул ушами, а я повернулся к подъехавшему ко мне Шереметьеву. Почти все представители сопровождения были одеты в дубленки, а на женщинах красовались короткие шубки и муфты. Из-за просто аномальных холодов, которые несмотря на наступивший уже март, не собирались сдавать свои позиции, мало кто сильно привередничал, буквально окоченев к тому времени, когда наш поезд добрался до Смоленска. Там пришлось делать остановку, во время которой и приобрелась более теплая одежда. Из-за того, что мы были ограничены во времени, особой красотой и богатством наши одежды не страдали: все было предельно строго, но мне нравилось, я, как истинное дитя своего времени предпочитал элегантную простоту кричащей роскоши. Но заставлять не расшивать одежду тоннами золотых нитей и увешивать брюликами я не собирался, хотя сам испытывал к подобному искреннее отвращение. Ну ничего, скоро через Пруссию поедем. Фридрих Вильгельм, говорят, очень большой поклонник простоты и ярый противник различных излишеств, так что он явно оценит наш облик. Или это про его сына так хорошо говорят, который будущий Фридрих Великий? Ну а те, кто по роскоши одежды судит об общем положение в обществе, живут гораздо южнее, и, когда мы подъедем к их границам, то шубы уже можно будет снять.
А ведь мы с Фридрихом младшим почти ровесники. И это очень интересно на самом деле. Но как быть с тем, что Георг является дядей будущего Великого? Когда Фридрих планировал свалить в Англию? Вроде бы вот-вот. А что, если я ему в этом помогу? Тогда-то Фридриху Вильгельму точно удастся протащить в наследники Августа Вильгельма, который вроде бы показал себя не слишком удачливым генералом. Ладно, до Пруссии доедем, разберемся.
Я искоса посмотрел на поляков. Едут носы задрав и посматривают на наши скромные одеяния с чувством глубочайшего презрения. И вот каким образом они собираются с нами о чем-то договариваться, если от них так и веет пренебрежением? Я покачал головой и слегка повернулся к Петьке.
— Это ты усадьбу Долгоруких выкупил? — от мороза щеки Шереметьева и так были алыми, а теперь вообще заполыхали.
— Я, — неохотно ответил он. — Ну как я сестрицу без дома-то оставлю, Петр Алексеевич? Не по-людски это, — во время поездки ко мне было строго настрого запрещено обращаться как к государю. Не у всех, правда, это получалось в полной мере, но многие искренне старались.
— Не по-людски, — я кивнул и задумчиво посмотрел в спину едущему впереди Казимиру Чарторыйскому, затем снова взглянул на Петьку. — Ты же вроде по-польски разумеешь?
— Не так чтобы отлично, но понимаю, — Шереметьев кивнул. — Ежели толмача нужно, то Трубецкого проси, он вроде по матери какой сродственник Чарторыйским приходится.
— Нет, Петруха, мне пока толмач не нужен, я же не переговоры приехал вести, — покачав головой, снова посмотрел на шляхтичей. — Я плохо понимаю, о чем они говорят, но мне показалось, что промелькнуло упоминание вскользь Георга второго, к чему бы это?
— Да было такое, — Петька задумался. — Вроде Карл шестой переговоры начал с Георгом, именно как курфюрстом Ганновера, насчет брака его дочери Марии-Терезии и Фредерика, принца Уэльского.
Что?! Я едва не подавился заполнившим легкие морозным воздухом. Если этот брак состоится, то политическая ситуация в мире, уже ставшая для меня совершенно непредсказуемой, повернет на много градусов в сторону. Отдать Марию-Терезию этому ничтожеству, но тем самым укрепить свои позиции и в Священной римской империи и вообще в мире — это Карл хорошо придумал, не спорю, но, черт возьми… И кстати, если этот брак состоится, то, скорее всего, Семилетней войне не бывать, потому что Фридрих останется практически в гордом одиночестве, а это ведет к непременному поражению. Теперь становится понятен интерес французов, а также то, что встречающих наш поезд здесь в Речи Посполитой возглавляет именно Чарторыйский, обожающий Францию и Станислова Лещинского. Хоть они все и не уважают и вообще терпеть не могут Российскую империю, но не считаться с ней не могут. Ну Карл, вот жучара. Ведь знает же, что союз с Георгом не вписывается с наше с ним соглашение. Нет, я его понимаю, правда, понимаю, но вот так, даже не предупредив… Я так и знал, что договор белыми нитками шит, теперь предстояло в этом убедиться. Но, с другой стороны, пока Австрия с Англией будут бодаться с Пруссией, а Франция завязнет в Речи Посполитой, потому что максимум, что я смогу пообещать — это нейтралитет, Швеция не сможет найти союзников, которые бы за нее впряглись, разве что османов, которым французы, в случае моей женитьбы на Филиппе Елизавете, помогут только морально, подставив жилетку. У нас появляется шанс обойтись в неизбежной войне с Швецией и османами не такими жуткими потерями, которые всегда нас сопровождали?
Черт, мало данных, слишком много неизвестных, нужно больше констант, чтобы составить реальный прогноз. Но в этом случае нужно попробовать Фридриха выловить и довезти его до Франции, а там пускай сам до дяди добирается, хоть вплавь. А на все обвинения папаши делать большие глаза и твердить: да мы-то откуда знали? Ну прибился какой-то немчура к нам, что мы в каждом принце разбираться должны?
Я так задумался, что даже не заметил, как наша процессия въехала на территорию дворца.
Август второй по какому-то недоразумению прозванный «Сильным» встречал Елизавету сразу за дверями королевского замка, и эти двери выходили прямиком на площадь. Ни тебе парка, ни-че-го. То ли ради нас не стали сильно напрягаться, чтобы встретить царевну где-нибудь за городом, то ли была еще какая причина, встречать нас здесь, но вряд ли эту причину нам озвучат. Лиза, Румянцев, Шереметьев и свита сопровождения вошли в двери замка с минимальной охраной, а остальные отправились за выделенным провожатым в посольский квартал, чтобы все телеги с приданым и кареты, а также людей, распределить на территории посольства Российской империи.
Внутри замка меня посетило ощущение недавнего ремонта, а заглянув в один из боковых коридоров, я увидел, что там установлены строительные леса. Но в целом внутренние помещения были довольно неплохо оформлены, хотя на мой вкус здесь было слишком много красного цвета во всех его проявлениях. Август принял нас в зале совещаний, я так понимаю, что это было единственное место во дворце, способное вместить всех желающих присутствовать на этой встрече. Понеслись слова приветствия, наши ответки — обычное регламентское словоблудие. На пожелание оставаться здесь столько, сколько царевна захочет и Лиза, и Румянцев ответили, что они бы с большой радостью, но и так опаздывают из-за вынужденной остановки. Причины остановки озвучены не были, но оно и не поляков дело, знать, почему царевна где-то задержалась.
Все это время я рассматривал уже пожилого короля, с бульдожьими щеками, маленькими бегающими глазками и обилием румян на лице. Наверное, эти румяна должны были как-то его омолодить, но лишь добавили гротескной омерзительности. Никогда не встречал настолько мерзких стариков. Он не сводил похотливого взгляда с Лизки, а королева Кристиана все время молчала и делала вид, что все в порядке. Я медленно огляделся, рассматривая окружение короля, и пытаясь понять, кто из них кто. Сейчас во мне говорила не память когда-то учившего историю парня, а скрупулезное натаскивание на дворы Европейских королевств тем же Румянцевым, который во многих из этих дворов уже бывал и знал про царившие в них порядки не понаслышке. Время от времени к Румянцеву присоединялся стремительно поправляющийся Ушаков, точнее, уставший валяться в постели, когда столько дел вокруг. Иногда из оценки того или иного господина совпадали, иногда нет, но общее представление о том, что меня ждет я все же получил.
Было не понятно: нравится повышенное внимание Августа к ней Елизавете, или нет. Она сидела скромно опустив глаза, и безмятежно улыбалась. Все-таки она очень красивая, я горько усмехнулся и тут почувствовал, как зашевелились волосы где-то на затылке. Вздрогнув, принялся осторожно оглядываться по сторонам и практически сразу же наткнулся на изучающий взгляд темных карих глаз симпатичной брюнетки. Ну что же, Петька, радуйся, что сумел привлечь интерес хотя бы одной девушки в этом зале. На Шереметьева вон порядка шести фрейлин поглядывают. Ну тут просто, Шереметьев граф, а ты просто Петр Михайлов, подпоручик семеновского полка, честь сопровождать Елизавету которому досталась. И то, что тебя вообще не на конюшню отправили, заслуга графа Шереметьева, у которого ты в фаворе оказался.
Тем временем разговоры прекратились, и гостей позвали обедать. Как не слишком почетному гостю, но и не местному шляхтичу, мое место оказалось где-то посредине длиннющего стола. Елизавету усадили по правую руку от Августа, слева сидела королева, ну и дальше пошли: Румянцев, Шереметьев и гости поскромнее.
— Вы очень интересный молодой человек, — я поднял взгляд на соседку, сидящую напротив и узнал в ней ту самую брюнетку, которая рассматривала меня в зале совещаний.
— А вы, очень хорошо говорите по-русски, пани…