Новая реальность
Шрифт:
— Э-э-э… — только и сумел выдавить из себя Петька. А как ты хотел? Инициатива наказуема и беспощадна.
— А что у тебя не вышло-то? — я посмотрел с любопытством как на Петькином лице заиграли желваки.
— Да перед дамой едва не опозорился, — Петька снова протер руками лицо. — Уже привык, понимаешь, когда от девицы тонкий запах фиалок на ветру идет. А тут, как до дела дошло, как я ощутил эту жуткую смесь потов да духов восточных, так меня на фрейлину эту едва ли не вырвало. Хорошо еще, что Васька рядом был, быстро сориентировался да увел меня, якобы по делам неотложным. Это просто чудо, что я в коридорах начал активность проявлять, да и дамочка ох и горяча, но вот
— До дому терпеть, Петька, — я хмыкнул и ничего не добавил. Ну а что тут можно добавить, ежели со мной почти тот же конфуз едва не случился. Не такого я эффекта от своего указа ждал, ну что теперь поделать, коль так получилось?
— Я вот все думаю, как ты Волынского сумел убедить коней великих статей для всех конных сопровождающих выделить? — Петька не выдержал и расхохотался, а потом резко сменил тему. — Я думал, что его удар хватит, когда ты приказ выкатил.
— Да пришлось, — я протер шею. — Во-первых, это ваше вознаграждение за миссию, ну, а, во-вторых, я не мог Цезаря дома оставить, а он слишком на фоне ваших кляч выделялся. Ну и иноземцам надо же пыль в глаза пустить, а хорошие кони — это всегда хорошие кони. У Волынского же кони такие, что и дарить королям не стыдно. Пришлось, правда, раскошелиться и отдать ему полностью конюший приказ, да указ о создание завода на его конюшнях выпустить, с половинным содержанием за счет казны. Зато он мне пообещал драгун полностью обеспечить, и тяжеловозов для артиллеристов улучшить.
— М-да, щедр ты, государь, без меры, кони на которых едем — вознаграждение за посольство свадебное, — Петька снова хохотнул. Я же насупился. Да я не слишком уж балую своих ближников, и не собираюсь этого делать, но мне пока на идейных везет. Хотя систему наград надо все-таки придумать, а то, нехорошо как-то получается.
— Этих коней можно на племя пустить и неплохие заводы организовать, а ты говоришь, что не щедр я с вами, и, вообще, а как же чувство гордости за хорошо проделанную работу? — теперь мы прыснули вместе. — Ты нашел газетные листы?
— Вот, в общем-то, ничего особенного, как поручил ты Репнину за Юдиным глаз да глаз держать, вроде срамоту больше про тебя не пишет. И вообще, штиль сдержаннее стал, это точно. Про переводчиков узнать не получилось, а перепечатывают листы, не поверишь, Петр Алексеевич, в Пруссии. Туда доставляют почтовыми курьерами Юдинские поделки, и уже оттуда на разных языках оне разлетаются по всей Европе. Да еще и с добавками про своих.
— Ко мне Козловский приходил, просил разрешение на строительство большого бумажного завода под Москвой, грозится, что выйдет на небывалый уровень производства бумаги, — я смотрел на огонь в камине, чувствуя, что начинаю засыпать. — В том числе и газетную бумагу обещал делать. Я разрешил, даже от налогов избавил, но часть бумаги на нужды государевы должны будут уходить по заниженным ценам, в том числе и для Юдина. Он все еще мечется по Москве, для своей придумки в виде книжного и газетного дома ищет здание?
— Ищет, и даже про станки уже печатные успел с кем-то договориться. И таких же наглых и сующих нос во все дела молодцов начал подбирать, — Петька покачал головой.
— Молодец, правда, напомни мне, чтобы я намордник у какого собачника приобрел, коей на Юдина надевать время от времени буду. Но молодец, что уж тут сказать. Так развернуться за такой короткий срок. Вот что значит, человек нашел свое призвание в жизни, — я потянулся. — Ладно, пойду-ка вздремну чуток, чтобы завтра поутру из седла не выпасть. А ты задумайся насчет конного завода, Петя, задумайся. Скоро через Пруссию поедем, там славных кобылок
Под тихий бубнеж Петьки о несправедливости жизни я, посмеиваясь, вышел из его комнаты и направился к себе.
Когда я подошел ближе, то увидел, как из-под двери пробивается неяркий свет. Дверь запиралась только изнутри и, чисто теоретически попасть в нее мог каждый.
Рука сама легла на рукоять кинжала, который я вытащил, зажав обратным хватом, чтобы сразу в глаза не бросался, поднял повыше канделябр и лишь потом резко распахнул дверь, возле которой замер, остолбенев.
За столом сидела Лиза, перед ней были расставлены различные блюда, в которых я узнал те, что она везла с собой в качестве приданного. На блюдах лежала еда, в основном холодные копчености, которые мы взяли с собой, чтобы перекусить по дороге.
— Какого черта ты здесь делаешь? — прошипел я, убирая кинжал в ножны, и поднимая канделябр повыше, чтобы осветить всю комнату.
— Петруша? А что ты здесь делаешь? — Лизка удивленно взглянула на меня, словно это я, внезапно перепутав комнаты, собираюсь к ней вломиться. — Я думала, ты приятно проводишь время с той… хм, графиней, с которой ты так ловко отплясывал на ассамблеи.
— А ты что же ревновать удумала? — я вошел в комнату, пинком закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной, разглядывая тетушку. Она была в простом «домашнем» платье, простоволосая и явно готовилась ко сну.
— Если только немного, — она слабо улыбнулась. — Но я думала, что ты заночуешь в другом месте, и отправила Ксану за горячей водой, дабы совершить омовение перед сном, поэтому дверь не заперта была.
— Так, поправь меня, если я тебя неправильно понял, — сильно растягивая слова, проговорил я. — Это моя комната? — она кивнула. — Она была мне выделена, и здесь даже мои вещи лежат, в коих я спать собирался ложиться, все правильно? — Лиза снова кивнула. — Тогда ответь уже на вопрос, что ты здесь делаешь?!
— Я есть хочу, — Елизавета насупилась, а затем снова посмотрела на стоящие перед ней блюдо, выбрала куриную ножку и принялась ее обгрызать. — На меня весь обед смотрел этот старый козел Август. Мне даже показалось, что еще немного, и он попробует меня облапить. У меня кусок в горле застревал, и я почти ничего за столом не съела. Да и комнаты мне выделили совсем недалеко от королевских покоев. Вот я и подумала, глядючи, как ты с графиней этой едва не в обнимку уходишь, что твоя комната будет сегодня свободна. Расположена она далеко от апартаментов высокой знати, и ежели я в нее проскользну незаметно, то вполне смогу спокойно остаток ночи до подъема проспать. А попробуй Август в мою опочивальню ломиться, да не найдя никого, сразу подумает, что я сладко провожу время с кем-то из сопровождения.
В это время дверь толкнули, и я вынужден был отойти в сторону, чтобы дать возможность личной служанке Елизаветы просочиться с ведром горячей воды в комнату.
— А вот это тебе зачем? — я указал на ведро.
— А это ты во всем виноват! — Лиза ткнула в меня пальцем. — Со своим дурацким указом! Мало того, что я вынуждена была все свои духи выкинуть, так еще и платья теперь женщины вынуждены шить из более легких материалов, а самые смелые уже и от фижм отказываться начали, чтобы платья чистить было удобнее, и выглаживать. А все твои нюхачи, что указом возле каждого дома трясут. Но и этого мало, теперь, я привыкла к омовениям, при-вы-кла! И теперь мне дурно становится, ежели я их пропускаю, мне даже Михайлов с плетью снится в такие ночи.