Новая земля
Шрифт:
"Да, мн хорошо, мн хорошо здсь, и я веселюсь. Но можете вы себ представить, что у меня бываютъ минуты, когда я все-таки стремлюсь домой, понимаете ли вы это?"
"Это только первое время… Да, это будетъ странно не видть васъ дома, фрекэнъ Агата, я хочу сказать немного странно…"
"Да, я понимаю, но вдь я часто буду прізжать домой".
"Но вдь вы скоро выходите замужъ, не правда ли?"
Агата нсколько смшалась. Она принужденно засмялась и возразила:
"Нтъ, правда, я не знаю, объ этомъ мы еще не говорили". Но затмъ она не могла больше сдерживаться и прошептала дрожащими губами:
"Послушайте, Гольдевинъ, вы такъ странно говорите сегодня вечеромъ, вы заставите меня плакать…"
"Но, милая фрекэнъ, я…"
"Выходитъ такъ, какъ-будто, если я выйду замужъ — это будетъ равняться смерти. Вдь это же не такъ".
Гольдевинъ тотчасъ же перемнилъ тонъ, и уже мене мрачно продолжалъ:
"Нтъ, умереть, это было бы хорошо. Ха-ха, вы даже разсмшили меня. Впрочемъ, вы правы, мой разговоръ наводитъ на васъ грусть. Въ особенности я думалъ о вашей… о вашей матери, а больше ни о комъ. Ну, что же, вы окончили ваши подушечки для катера?"
"Да", — отвтила Агата разсянно.
"Ну, а въ Стортинг вы, конечно, еще не были? Нтъ, на это у васъ еще не было времени. Я бывалъ тамъ каждый день, но мн вдь больше и нечего длать".
"Послушайте, сказала она вдругъ, "можетъ быть, когда я буду уходить, не представится случая, вотъ почему я сейчасъ пожелаю вамъ покойной ночи".
Она протянула ему руку. "И не забудьте завтра прійти… Я никогда васъ не забываю, Гольдевинъ, никогда, вы слышите?"
Она оставила его руку и поднялась.
Нкоторое время онъ сидлъ тамъ уничтоженный, оцпенвшій одно мгновеніе. Онъ слышалъ, какъ кто-то спросилъ: и что такое происходитъ между Гольдевиномъ и Агатой? Онъ видлъ также, что Агата была готова что-то отвтить, но онъ сразу вмшался:
"Ахъ, я далъ фрекэнъ свою руку въ залогъ того, что я завтра приду".
Онъ сказалъ это, насколько возможно равнодушно, и даже улыбнулся при этомъ.
"Да, вы непремнно должны это сдлать", услышалъ онъ голосъ Олэ… "Но, Агата, вдь намъ пора теперь итти домой".
Олэ схватился за карманъ, чтобы достать деньги. Журналистъ тоже взялся за карманъ, но Мильде толкнулъ его и сказалъ громко, безъ всякаго стсненія:
"Это ты можешь предоставить Олэ Генрихсенъ; не правда ли Олэ, ты вдь заплатишь и за насъ?"
"Съ удовольствіемъ", возразилъ Олэ.
Когда онъ дошелъ до двери, Ларсъ Паульсбергъ подошелъ къ нему и сказалъ:
"Не уходи, прежде, чмъ я не пожму теб руку. Я только-что узналъ, что ты одолжилъ мн пару кронъ".
Олэ и Агата ушли.
Сейчасъ же посл этого поднялся Гольдевинъ, поклонился каждому отдльно и оставилъ кафэ. Онъ слышалъ за собой смхъ и нсколько разъ слово "феноменъ". Онъ вошелъ въ первую попавшуюся дверь, вынулъ изъ бокового кармана кусочекъ ленточки въ норвежскихъ цвтахъ, которая бережно была завернута въ бумагу. Онъ поцловалъ ленту, посмотрлъ на нее нкоторое время, потомъ снова поцловалъ, дрожа отъ тихаго, глубокаго волненія.
ГЛАВА IV
Каждое утро Олэ Генрихсенъ, напившись кофе, обходилъ свои склады. Онъ рано вставалъ и до завтрака успвалъ сдлать многое: осмотрть товары и погребъ, прочесть письма и отвтить на нихъ, телеграфировать и раздать служащимъ приказанія. Все это не легко было сдлать. Теперь пришла Агата и составила ему компанію, она хотла, чтобы всегда ее будили въ то время, когда и онъ вставалъ, и она тоже длала не одну работу своими маленькими ручками. Олэ Генрихсенъ работалъ съ большей охотой, чмъ когда-либо. Теперь отецъ ничего другого не длалъ, какъ только выписывалъ счета и считалъ кассу, а то онъ больше оставался все у себя въ дом, въ жилыхъ комнатахъ, въ компаніи съ какимъ-нибудь старымъ коллегой или старымъ морякомъ. Но какъ только наступалъ вечеръ, старый Генрихсенъ зажигалъ лампу, спускался внизъ, въ контору и длалъ послдній осмотръ книгъ. Онъ проводилъ много времени за этимъ занятіемъ и, когда къ полночи возвращался наверхъ, ложился спать.
Олэ работалъ за двоихъ и для него было дтской игрой распутывать вс эти дла, знакомыя ему съ самаго дтства. Агата не мшала ему; только внизу въ склад ей удавалось поболтать съ нимъ. Ея смхъ, ея молодость наполняли маленькую контору — всюду проникали и освщали все помщеніе.
Она была полна радости, и все, что она говорила, приводило Олэ въ восторгъ; онъ шутилъ и проникался нжностью къ этой веселой двушк, которая еще до сихъ поръ была ребенкомъ. При другихъ онъ казался разсудительне, чмъ былъ на самомъ дл: ну, да вдь это была его маленькая невста, она была такъ молода, онъ былъ старше ея и долженъ быть благоразумнымъ. Но съ глазу на глазъ, лицомъ къ лицу, онъ терялъ свою серьезность и становился ребенкомъ, какъ и она. Онъ отрывался отъ своихъ бумагъ и книгъ, украдкой взглядывалъ на нее, разсматривалъ ее тайкомъ, влекомый ея свтлымъ образомъ. и до безумія влюбленный въ ея улыбку, когда она обращалась къ нему. Она бросала его въ жаръ, когда сидла тутъ вблизи, смотрла на него нкоторое время, потомъ вдругъ вставала, подходила къ нему и шептала: "итакъ, ты мой милый, вдь да?" У нея были такія причуды. Въ промежутки она иногда подолгу смотрла въ землю, пристально смотрла, и ея глаза длались влажными, — старыя воспоминанія, можетъ быть, какое-нибудь одно воспоминаніе изъ прошлаго…
Олэ наконецъ спросилъ ее, когда она думаетъ повнчаться съ нимъ? И когда онъ увидлъ, что она покраснла до корня волосъ, онъ раскаялся, зачмъ спросилъ такъ прямо; вдь это можетъ быть отложено, пусть она сама назначитъ, не нужно на это отвчать сейчасъ, совсмъ нтъ…
Но она все-таки отвтила: "Я хочу такъ, какъ ты хочешь", — и положила руки ему на плечи и повторила:
"Когда ты этого захочешь".
"Да, Агата, но вдь это ты должна ршить".
"Нтъ, разв я должна назначитъ! Знаешь, Олэ, назначь ты самъ".
"Ну хорошо, посмотримъ", сказалъ онъ: "во всякомъ случа теб нечего бояться".
Она разсмялась. — Бояться? Что за фантазія! — И она крпко прижалась къ нему и прошептала:
"Когда ты захочешь, слышишь?" Она была такой нжной!
Кто-то постучалъ въ дверь и вошелъ Иргенсъ; онъ пришелъ, чтобы предложитъ пойти въ музей скульптуры. Олэ сказалъ, шутя:
"Послушай, ты какъ разъ выбралъ этотъ часъ, чтобы мн нельзя было итти съ вами, я это прекрасно понимаю".
"Но, Боже мой, вдь мы должны прійти къ тому часу, когда музей открывается, я полагаю", возразилъ Иргенсъ.
Олэ захохоталъ во все горло.
"Представь себ, онъ длается дикимъ", сказалъ онъ, "совсмъ дикимъ человкомъ, ха-ха-ха. Я тебя хорошо подвелъ, Иргенсъ!"
Агата одлась и пошла съ нимъ. Въ дверяхъ Олэ крикнулъ ей вслдъ:
"Не вдь ты скоро вернешься, Агата? Не забывай, что мы собираемся съ Тидеманомъ въ Тиволи",
Внизу, на улиц, Иргенсъ посмотрлъ на часы и сказалъ:
"Еще немного рано, какъ я вижу. Если вы не имете ничего противъ, пройдемъ немного на верхъ ко дворцу".