Новая земля
Шрифт:
И они направились на верхъ, къ дворцу. Музыка играла, въ парк взадъ и впередъ сновала публика. Иргенсъ опять принялся говорить интересно и занимательно о всевозможныхъ вещахъ. Агата принимала живое участіе въ разговор, смялась и съ любопытствомъ прислушивалась къ его словамъ. Порой она высказывала удивленіе, когда онъ находилъ какую-нибудь очень удачную остроту. Она не могла не смотрть на его лицо, красивое лицо, густые вьющіеся усы, немного широкій полный роть. На немъ былъ сегодня совсмъ новый костюмъ, — она замтила, что онъ былъ такого же синеватаго цвта, какъ ея платье, — срыя перчатки и шелковая рубашка.
Когда они проходили мимо церкви, онъ спросилъ, бываетъ ли она въ церкви? — И она сказала, — да, она ходить въ церковь.
— А онъ?
— О нтъ, не часто.
— Но вдь это нехорошо!
Онъ поклонился, улыбаясь: потому только, что это она говорить. Онъ однажды почувствовалъ себя грубо оскорбленнымъ; это, быть можетъ, покажется совершенно неправдоподобнымъ, потому что это была такая мелочь. Какъ разъ въ этой самой церкви онъ былъ однажды за обдней. Пасторъ, насколько только возможно, длалъ свое дло превосходно. Онъ былъ краснорчивъ и говорилъ съ особеннымъ чувствомъ, Даже съ паосомъ. Но среди возбужденной тирады, полной ума и силы, онъ длаетъ ужасную, искажающую смыслъ всей рчи, перестановку словъ, — громкимъ, убдительнымъ голосомъ! И вотъ, стоитъ пасторъ, залитый дневнымъ свтомъ, и не можетъ даже спрятаться. — Я увряю васъ, что-то буквально оборвалось во мн.
Въ его устахъ это звучало искренно, правдиво. Почему бы не могла его дйствительно утонченная душа быть потрясена этой плоской комической случайностью, Агата могла это очень хорошо понятъ.
Когда они подходили къ Стортингу, Иргенсъ движеніемъ головы указалъ на срое большое зданіе и сказалъ:
"Вотъ и домъ нашего Тинга; были вы тамъ?"
"Нтъ еще".
"Ну, тамъ не очень-то весело, — колебанія и измна по всей линіи. Сильные міра сего прохаживаются и жуютъ табакъ, толстютъ и жирютъ; на словахъ они очень храбры и вызываютъ шведа на борьбу, но какъ это до дла доходитъ, такъ…" Ахъ! она себ и представить не можетъ, какъ онъ и многіе другіе до глубины души возмущены этой трусостью. И какой это легіонъ противъ насъ? Швеція. Великая Швеція, эта непобдимая страна дряхлыхъ стариковъ. Онъ сравниваетъ Швецію съ восьмидесятилтнимъ старикомъ, который сидитъ пьяный и безъ чувствъ и заносчиво хвалится: я не сдамся ни за что и никогда. И когда Стортингъ это услыхалъ, онъ не посмлъ ничего сдлать. Нтъ, онъ, Иргенсъ, долженъ бы засдать въ Стортинг.
— Какъ это было сказано гордо и заносчиво. — Она посмотрла на него и сказала: "какъ вы взволнованы!"
"Да, простите меня, я всегда волнуюсь, когда рчь идетъ о нашей самостоятельности", возразилъ онъ. "Но я надюсь, что не задлъ ваше личное мнніе. Я васъ не оскорбилъ тмъ, что… Нтъ? ну это очень хорошо". Они поднялись ко дворцу, обошли его и вошли въ паркъ; они забыли о времени, а время летло. Онъ началъ разсказывать исторію изъ ежедневнаго листка, — сцена въ суд: нкто былъ обвиненъ въ убійств и сознается въ своемъ преступленіи. Былъ поставленъ вопросъ, есть ли налицо смягчающія обстоятельства? Оказалось, что есть. Хорошо. Пожизненное заключеніе въ тюрьму. Тогда раздается голосъ изъ зрительной залы; это кричитъ возлюбленная убійцы:- Да, онъ сознался, но онъ показалъ противъ самого себя, онъ никого не убивалъ. и какъ бы могъ Генри совершить убійство, скажите мн вы вс, которые его знали. И, кром того, были смягчающія обстоятельства, его нельзя приговорить, не правда ли? Это, вдь, не было обдуманно. Нтъ, нтъ, Генри этого не сдлалъ; такъ скажите жъ кто-нибудь изъ васъ, что вы его знаете, что онъ этого не сдлалъ; я не понимаю, почему вы молчите… Дама была выведена. — Это была любовь.
Агата была растрогана. Какъ красиво это было; красиво и грустно. И она была выведена. И все? Нтъ, это такъ грустно. Но должно же бытъ дано при этомъ какое-нибудь разъясненіе; вдь любовь такая сильная не растетъ на деревьяхъ.
"Но вдь есть же такая любовь?
"Да, можетъ быть, она существуетъ гд-нибудь на островахъ блаженныхъ…" при этомъ слов въ немъ проснулся поэтъ: островъ блаженныхъ, и онъ продолжалъ: "и это мсто называется вечерней рощей, тамъ было все зелено и тихо, когда они туда пришли. Мужчина и женщина одинаковаго возраста, она блондинка, — свтлая, сіяющая, какъ блое крыло; около нея онъ казался темнымъ. Двое, загипнотизировавшихъ другъ друга, дв души: пристально, улыбаясь, глядвшіе другъ на друга, они, молча улыбаясь, ласкались, и, улыбаясь, обнимались".
"И голубыя горы смотрли на нихъ…"
Вдругъ онъ остановился.
"Простите меня! Я длаюсь смшнымъ. Сядемте на скамейку".
И они сли. Солнце заходило, заходило все ниже. Въ город пробили башенные часы. Иргенсъ продолжалъ говорить горячо и мечтательно. Лтомъ, можетъ быть, онъ удетъ въ деревню, будетъ лежать передъ хижиной на берегу моря, а ночью будетъ кататься на лодк, Представьте себ, на лодк въ совершенно тихую ночь. Но вотъ теперь у него такое чувство, какъ будто Агата безпокоится по поводу времени, и, чтобы удержать ее онъ сказалъ:
"Не думайте, фрекэнъ Линумъ, что я постоянно говорю о голубыхъ горахъ. Но это, правда, ваша вина, что я теперь это говорю, да, вы виноваты въ этомъ. Вы какъ-то особенно вліяете на меня, точно увлекаете меня, когда вы около. Я знаю, что говорю. Это чистота и свтъ въ вашемъ лиц, и когда вы наклоняете вашу голову немного на бокъ, тогда… Я смотрю на васъ съ эстетической точки зрнія, понимаете".
Агата быстро на него взглянула при этихъ словахъ, вотъ, почему онъ прибавилъ, что онъ эстетически смотритъ на нее. Она, можетъ быть, не поняла — ей было не ясно, почему онъ сдлалъ это замчаніе, и она собиралась что-то сказать, когда онъ снова заговорилъ, смясь:
"Я надюсь, что не очень вамъ надолъ своей болтовней; если да, то я сегодня же отправлюсь въ гавань и утоплюсь. Да, вы сметесь, но… Впрочемъ, я хочу вамъ сказать, что къ вамъ очень идетъ, когда вы сердитесь; я очень хорошо видлъ вашъ быстрый взглядъ. И если мн разршено выразиться еще разъ поэтически, то я скажу, что вы одно время имли видъ дикой, нжной серны, поднимающей головку — она что-то почуяла въ воздух".
"Но теперь я вамъ кое-что скажу", возразила она, поднимаясь. "Который часъ? Я нахожу, что вы очень занятно говорите, но теперь намъ нужно итти. Если я виновата въ томъ, что вы такъ много болтали, то, вроятно, уже вы виноваты въ томъ, что я васъ слушала и совсмъ забыла о времени".
Они поспшно оставили паркъ и сошли съ дворцоваго холма.
Когда она хотла войти въ музей скульптуры, онъ сказалъ, что сегодня, пожалуй, не будетъ для осмотра времени, это можно отложить до другого дня. Что она объ этомъ думаетъ?
Она остановилась и задумалась на нкоторое время. Потомъ начала смяться и сказала:
"Да, но вдь мы должны туда пойти; мы должны вдь тамъ быть. Нтъ, я просто начинаю гршить".
И они снова пошли дальше.
То, что она осталась съ нимъ, чтобъ загладить свой проступокъ, и что у нихъ обоихъ была какая-то тайна, все это втайн обрадовало его. Онъ опять что-то хотлъ сказать, занять ее, но ей уже это больше не было интересно. Она больше его не слушала, а все спшила, чтобы музей не былъ запертъ до ихъ прихода. Она быстро взбжала по лстниц, пробжала мимо шедшихъ навстрчу людей, быстро бросала взгляды направо и налво, ей хотлось видть самыя выдающіяся произведенія, она крикнула: "Гд группа Лаокоона? — Скоре. Я хочу ее видть". И она побжала отыскивать группу Лаокоона. Оказалось, впрочемъ, что у нихъ было еще добрыхъ десять минуть, которыя они могли провести боле спокойно.
Одну минутку ей показалось, что она чувствуетъ на себ мрачный взглядъ Гольдевина изъ-за угла; но какъ только она сдлала шагъ впередъ, чтобъ убдиться въ этомъ, глаза тотчасъ же исчезли, и она больше объ этомъ не вспоминала.
"Жалко, что у насъ нтъ больше времени", говорила она нсколько разъ и останавливалась то передъ одной, то передъ другой фигурой.
Пока они обжали первый этажъ, время уже прошло и имъ пришлось уходитъ. На обратномъ пути она опять говорила съ Иргенсомъ и казалась такой же довольной, какъ и прежде; у подъзда она протянула ему руку и сказала: спасибо, два раза спасибо! Онъ просилъ прощенья, что они не могли, какъ слдуетъ, осмотрть музея. Она кротко ему улыбнулась и спросила, какъ онъ можетъ такъ говорить, вдь онъ такъ хорошо занималъ ее, такъ хорошо! Но, несмотря на это, она все-таки морщила лобъ немного.