Новая земля
Шрифт:
"Олэ, могу я къ теб завтра прійти и кое о чемъ съ тобой поговорить. Это, собственно говоря, одно дло. Могу я прійти къ теб рано, такъ приблизительно къ десяти часамъ, я теб не помшаю? Хорошо, спасибо!"
Тамъ, въ конц стола, гд сидлъ Мильде, начали говорить о старыхъ дорогихъ винахъ. Мильде также и въ винахъ очень много понималъ, началъ горячо спорить съ адвокатомъ, несмотря на то, что адвокатъ Гранде былъ изъ великаго рода Грандовъ и уврялъ, что онъ съ самыхъ малыхъ лтъ пилъ старое вино.
"Съ нкотораго времени твоему чванству нтъ конца", сказалъ Мильде.
Адвокатъ
"Какой-то карапузъ, маляръ, и тоже хочетъ что-то смыслить въ вин".
Посл этого разговоръ коснулся художественныхъ премій. Иргенсъ началъ прислушиваться, но онъ не пошевелилъ губами, когда Мильде указалъ на Ойэна, какъ на самаго достойнаго соискателя. Это было, собственно говоря, замчательной чертой въ Мильде, что онъ такъ отъ всей души предоставлялъ премію Ойэну; онъ самъ былъ соискателемъ этой преміи и нуждался въ деньгахъ, какъ никто. Иргенсу трудно было это понять.
Какъ-то сразу весь интересъ къ неразумному учителю пропалъ, никто къ нему больше не обращался. Онъ взялъ свою шляпу и вертлъ ее въ рукахъ. Фру Ханка изъ вжливости задала ему нсколько вопросовъ, на которые онъ отвтилъ, и съ тхъ поръ онъ уже больше не открывалъ рта. Но странно, что человкъ не замчалъ, что было съ его воротникомъ; ему стоило только сдлать одно движеніе руки, чтобъ привести его въ порядокъ, но онъ этого тмъ не мене не длалъ.
Паульсбергъ простился. Но прежде, чмъ оставить ресторанъ, онъ отвелъ журналиста въ уголъ и сказалъ ему:
"Ты бы оказалъ мн услугу, если бы помстилъ въ своемъ листк замтку, что я написалъ приблизительно половину книги, — можетъ быть, это интересно для публики".
Теперь поднялся Мильде и адвокатъ; они разбудили Норема, заснувшаго, наконецъ, посл всхъ этихъ кружекъ; поставили его кое-какъ на ноги; онъ принялся разсуждать; — послднюю частъ, самую послднюю часть разговора, онъ не слышалъ, сказалъ онъ, — что случилось съ поэтами? Ахъ и фру Ханка здсь, очень радъ ее видть; почему она раньше не приходила?
Его потащили къ двери и вывели.
"Итакъ, вс уходятъ?" спросилъ недовольно Иргенсъ. Онъ въ первый разъ въ продолженіе вечера попробовалъ подойти къ Агат Линумъ; но ему этого не удалось; она избгала его, избгала сидть около него; она поддерживала болтовню Гольдевина насчетъ молодежи и поэтовъ; что все это означало? Въ общемъ это не былъ пріятный вечеръ; губы фру Ханки такъ болли, что она даже не могла естественно смяться, вдь не пускаться же въ самомъ дл въ разговоръ съ фру Паульсбергъ. Это былъ совсмъ испорченный вечеръ; теперь вс уходили; нельзя было поправитъ настроеніе короткимъ интимнымъ разговоромъ.
Иргенсъ клялся отомстить всмъ за то пренебреженіе, съ какимъ они къ нему относились, — скоро настанетъ и его время…
Передъ Тиволи общество разсталось. Фру Ханка и Агата пошли вмст.
ГЛАВА VI
На слдующее утро, часовъ въ 10, Тидеманъ явился въ контору Генрихсена. Олэ стоялъ у прилавка.
Просьба Тидемана касалась, какъ онъ уже сказалъ, только одного торговаго обстоятельства; онъ говорилъ глухо, почти шопотомъ и протянулъ ему телеграмму съ очень таинственнымъ содержаніемъ. Тамъ, гд стояло "повышается", это означало десять, а тамъ, гд стояло "повышается С. Ш.", это въ дйствительности означало задержку на Черномъ мор и на Дуна и повышеніе въ Америк. Телеграмма была отъ агента Тидемана изъ Архангельска.
Олэ Генрихсенъ тотчасъ же понялъ ея смыслъ: Дло въ томъ, что голодъ въ Росіи и ожиданіе вторичнаго недорода въ скоромъ времени прекратятъ вывозъ запаснаго зерна изъ Россіи. Настанутъ тяжелыя времена, и на Норвегіи это чувствительно отразится, цны на зерно баснословно повысятся, а потому необходимо или закупить зерно по какой бы то ни было цн, пока вообще можно было его достать. Америка предчувствовала бду, несмотря на опроверженія русскаго правительства въ англійской пресс, и американская пшеница повышалась съ каждымъ днемъ. Въ то время, какъ она прежде стояла на 87 и 88, теперь она колеблется между 110, 112, 115-ью. Никто не знаетъ, чмъ это кончится.
Дло Тидемана къ Олэ заключалось въ томъ, что онъ хотлъ предложить своему другу и коллег дло съ американской пшеницей, пока еще было время. Вести его они будутъ вмст, такъ что они однимъ ударомъ совершатъ удивительный оборотъ, привезутъ въ Норвегію громадный запасъ ржи, и тогда Норвегія продержится цлый годъ. Но съ этимъ нужно было спшить, потому что пшеница поднималась въ цн съ каждымъ днемъ, въ Россіи уже съ трудомъ можно было ее купить.
Олэ отошелъ отъ своей конторки и началъ ходить взадъ и впередъ; голова его усиленно работала; онъ хотлъ было предложить Тидеману сигару, чтобъ освжиться, но теперь совсмъ забылъ объ этомъ. Дло это прельщало его, но съ другой стороны онъ былъ черезчуръ связанъ въ данную минуту; послднее его дло въ Бразиліи связало ему руки, а результатовъ раньше лта ждать было нельзя.
"На этомъ вдь можно много заработать", сказалъ Тидеманъ.
Безъ сомннія, и не это заставляло Олэ колебаться; но, къ сожалнію, онъ не въ состояніи этого сдлать. — Онъ разсказалъ, въ чемъ было дло, и прибавилъ, что пока онъ не сметъ рисковать ничмъ. Но эта спекуляція его очень интересуетъ, его глаза блестли, и онъ возбужденно справлялся о подробностяхъ, потомъ взялъ кусочекъ бумаги, сдлалъ вычисленія, и снова съ сосредоточеннымъ лицомъ прочелъ телеграмму. Наконецъ онъ опустилъ голову и объявилъ, что не можетъ принять участія въ этомъ предпріятіи.
"Я могу, конечно, и одинъ сдлать эту операцію, но тогда сообразно съ этимъ придется взять меньше. Я такъ бы хотлъ, чтобы и ты принялъ участіе въ этомъ дл, я бы чувствовалъ себя увренне. Но, конечно, ты не можешь пускаться въ дла, за которыя не ручаешься. Тмъ не мене я буду телеграфировать; есть у тебя бланкъ?"
Тидеманъ написалъ телеграмму и передалъ ее Олэ.
"Такъ? Понятно?"
Олэ отступилъ на шагъ. "Такъ много!" сказалъ онъ. "Вдь это громадный заказъ, Андрей!"
"Да, это такъ. Но я долженъ надяться на счастливый результатъ", возразилъ Тидеманъ спокойно. И не будучи въ состояніи заглушить чувство, которое имъ овладло, онъ посмотрлъ на противоположную стну и прошепталъ, какъ бы про себя: "Впрочемъ, мн теперь все безразлично".