Новые небеса
Шрифт:
– А ты чего?
– А я: да вот еще, я еще подумаю, за старика такого замуж-то. А она фыркнула и пошла.
– Да-а, Ивик, как это ты -- за такого старика? Себя не ценишь...
– Не приставай, - она выскользнула из-под одеяла, - ехать надо уже.
Потом нагнулась и поцеловала его в один зажмурившийся глаз, в другой.
– Ты моя радость.
Кельм накинул плащ и вышел ее проводить. Держал над головой Ивик большой зонт, пока она садилась в Рениту, а потом сунул зонт ей на заднее сиденье. Смотрел через тусклое темное стекло на белое плохо различимое пятно ее лица, руки, лежащие на полукруглом руле-штурвале. Каждый раз, когда она уходила от него, горестно сжималось сердце. Будто они никогда больше не увидятся. И ведь это вполне возможно.
Как люди живут -- каждый день вместе, рядом... без опасности, без риска, без понимания, что другой может умереть в любой момент.
Но ведь на самом деле все смертны. Просто все предпочитают не думать об этом.
Он стоял под дождем, без зонта, в одном только плаще, уже промокающем на плечах, провожая взглядом задние ярко-зеленые огни Рениты. Потом развернулся резко, будто в строю, пошел в дом.
Сбросил плащ, набрал номер на пульте мобильника. К завтрашнему дню все подготовлено -- нужна лишь контрольная проверка.
В операции участвуют шестеро агентов. Шехин иль Лэрен проник вчера в атрайд под именем Холена. Очень хороший оперативник, но главное - внешне похож на иль Ната. Тот же рост, телосложение, да и черты лица тоже; правда, пришлось сделать пластику, чтобы внешность стала неотличимой для видеокамер. Что поделаешь, это очень важно. Холена Кельм вчера отвлек - на всякий случай, чтобы и алиби у того не оказалось. Карточку пришлось не просто украсть - но тут же заменить на новую, чтобы и Холен ничего не заметил. Метод отвлечения Кельм выбрал простой - выпили в кабинете по стаканчику крейса, в крейс Кельм кинул легкое снотворное средство, так что пообщавшись с коллегой, Холен немедленно отправился домой, спать.
Таким образом разведчик рассчитывал убить двух зайцев. Не только освободить Кибу, но и восстановить безопасность своей работы в лиаре. Дарайцы, если они не совсем идиоты, быстро арестуют Холена и сочтут именно его дейтрийским агентом, который передавал маки.
Холена было жаль, но Кельм не видел другого выхода.
Еще одного агента Кельм послал для контроля -- посетить снова старого ученого в атрайде. Под видом дальнего родственника. Бросить след -- не такой, чтобы уже вызвать подозрения, но такой, чтобы ухватились за него после побега Кибы.
Побег организуют четверо. Перевербованный охранник из атрайда; дейтрийская женщина-врач; двое нелегалов-бойцов. Кельм позвонил врачу.
– Рета? Добрый вечер. Это Тилл, мы с вами разговаривали по поводу приема. Да, желудок. А нельзя ли мне подойти к вам на полчаса раньше? У меня, видите ли, в это время совещание. Хорошо. Большое спасибо. Как поживает ваша семья?
Глуховатый голос Реты сообщил, что семья в полном порядке, дети наконец оправились от очередной волны вируса. Это означало, что Рета произвела контрольные звонки, и все идет по плану. Кельм попрощался и отключился. Постоял немного у окна, глядя в промозглую темень.
Завтра намечался очень важный день, решающий для успеха в выполнении той задачи, которую поставило перед Кельмом родное командование.
– Тебе нравится тут, в интернате?
Келиан дернула одним плечиком.
– Конечно. Кайф!
Особенно ей нравились завтраки. Бутерброды, булочки, сыр, колбаса, фруктовые смеси, хлопья с молоком. Кели до сих пор ни разу не видела так много продуктов, собранных вместе. Можно выбирать, комбинировать.
На обед и ужин тоже кормили очень хорошо. Кроме того, на территории лиара был свой собственный магазинчик. Кели уже перевели на счет первый аванс - 200 донов. В день она съедала по шоколадке. Могла бы и больше, но вдруг испугалась, что растолстеет -- этого еще не хватало. Но хотя она уже вторую декаду ела от пуза, ни грамма жира на ребрах не прибавлялось. Видно, удачная конституция. А может, сказалось то, что в раннем детстве Келиан не очень-то хорошо ела, если не сказать -- совсем плохо. В садик она ходила недолго, да и там не кормили, а дома... дома с едой всегда было как-то не очень. За школьные завтраки предки, конечно, тоже не платили -- с чего бы.
Да что там говорить, ведь не только жратва -- все, просто что ни возьми, все тут замечательно. Комната. Мягкая уютная кровать с чистым бельем. Собственный комп со всеми примочками. В школе -- никаких домашних заданий, да и всего три-четыре урока в день. Правда, еще четыре часа работы в лиаре... Но какая это работа -- развлечение, можно сказать. В общем, с момента, как Кели переступила порог интерната, ее не оставляло приподнято-эйфорическое состояние.
Вот только непонятно, чего этот парень к ней прицепился.
Уже третий раз, между прочим, подкатывается.
Кели это беспокоило. С чего такое внимание к ее персоне? Парень уже два года в лиаре, постарше и вообще... Втюрился, что ли? С какой стати...
– А твои предки -- они как? Возмущались?
Вообще-то парень симпатичный. Веснушки его не портят, разве что делают моложе, но это ничего. Серые глаза, белесые ресницы, рыжеватые вихры. Но вопрос о родителях снова заставил Кели сжаться внутри.
– Им пофигу, - неохотно ответила она, - а твои?
– А мои возмущались, - поведал парень, - мать сначала в истерику, хотела запретить. Но понимаешь... мы за дом выплачиваем, а моя сеструха старшая учится на психолога, а это же тоже три тысячи в год, и потом ей машина нужна в универ ездить. Либо дом продавать, либо ей бросать... А тут... я своим по полтысячи в месяц отстегиваю, на дом.
Кели отвернулась. Дом, машина... проблемы у людей. Откровенничать в ответ она не собиралась. В классической школе она была единственной в параллели -- из сиббов. Ее постоянно дразнили, издевались -- за подержанное мешковатое барахло, драную сумку, невозможность платить за школьные мероприятия и поездки... Иногда Кели жалела, что не учится в интеграционной, с тупыми вангалами и чуть более сообразительными соседями по кварталу. Ей там было бы скучно, конечно, они читать-то едва умеют -- но там она была бы звездой, а в классической...
Здесь, конечно, тоже нет детей сиббов и работяг. Она поспрашивала -- почти все из классических школ, некоторые только из свободной. Может, в интеграционных школах и не ищут детей с талантами, а может, у тех никогда таланты и не проявляются. Чтобы играть на музыкальном инструменте -- надо учиться этому. Чтобы писать стихи или рассказы -- надо как минимум уметь писать. А разве в интеграционных школах хоть чему-то учат?
– Между прочим, меня Энди зовут.
– Меня Кели.
– Я знаю.