Новый Мир - Золото небесных королей
Шрифт:
Он опустил руки, нагнувшись, подобрал меч, но не повесил на пояс, а оставил в руках, немного выдвинув белый клинок, как бы осматривая его. Вдруг громче сделался шум ручья, ему ответили кроны деревьев, обнаружил себя звонкий дятел, одинокая саранча стала скрежетать по другую сторону оврага, проявился зуд земляных оводов. Перед лицом Рагдая промчалась пара стрекоз. Травы начали источать густой, медвяный запах, тень отозвалась прохладой. Далёкий вороний гомон сделался отчётливей. Стребляне начали медленно, молча расходиться.
Оря поднялся, испытующе глядя то на Стовова, то на Рагдая.
– Всё так, я видел!
– Рагдай с усилием улыбнулся.
– Раз такие ведуны говорят - видно, так. Но отчего обряд порушили?
– Тут монах чуждой веры рядом. Мог подсмотреть. Словом и помыслом исказить послание, - нашёлся кудесник.
Оря просветлел, с силой хлопнул Рагдая по плечу, выбив пыль, скинул шапку на затылок и скорым шагом пошёл к своим, растолковывать смысл происшедшего.
– Стребляне!
Рагдай и Стовов обернулись, из за стволов показались трое стреблян. Они бежали. Оглядываясь. Спотыкаясь. Рты раскрыты, глаза вытаращены. Один упал, но тут же вскочил, как ужаленный гадюкой.
– Там!
– тыча за спину пальцем, крикнул тот, в котором Рагдай узнал Хилка.
– Валдутта пришёл. Близок разрыв Алатырь камня!
– Предсказанное?
– шепнул Стовову.
– Сюда!
– Стовов ухватил за шкуру ближнего из пробегавших, тот от рывка повалился, тяжело дыша. Другие промчались, перепрыгивая через сидящих, и съехали в овраг. Хилок, впрочем, тут же выбрался наверх.
– Ну!
– Князь тряхнул пойманного. Рядом уже оказался Семик, Оря, Полукорм и Тороп.
– Иди свинью заваливай, - бросил Полукорму князь и рявкнул в лицо схваченному им стреблянину: - Ну! Говори!
– Там. Посечённые. Все. Валдутта. Алатырь раскололся, - забормотал тот, не находя на ком остановить расширенные зрачки.
Князь повернулся за разъяснением к Оре, который, пожав плечами, ответил:
– Много. Лежат. Земля чёрная. Вороны. Много. Глаза клюют. И все. Как волхи предрекали про разрыв Алатырь камня. Ты ж, охотный человек, медведя вдвоём брал на рогатину.
– Оря подступил к соплеменнику.
– Клянусь Матерью Рысью, эй, Рацей, и в Журавницах ты сёкся, будто мечник. Что там? Толково говори!
– Посечённые. Земля чёрная. Валдутта.
– Рацей, узнав наконец Орю, схватил его за шкуру на груди.
– Хилок, что там?
– Оря высвободился от рук Рацея.
– Что ты видел?
– Там много посечённых, целое поле. Клянусь Матерью Матерей, - отозвался Хилок.
– Видать, на место гиблое они зашли и пали все до единого. Мы близко не подходили, чтоб на гиблое место не ступить. Да ещё птицы чёрные, огромные кинулись к нам. Видать, и впрямь ныне Алатырь треснул.
Все обернулись к Стовову. Варяги поднялись, подбирая оружие. Мечек велел звать тех, что у бобровой запруды набирали в меха воду, а раненых и хворых снести в одно место, лошадей вокруг них выставить кругом. Бурундеи начали кидать на коней седла. Стовов поглядел на Рагдая. Тот кивнул:
– Коня мне! Со мной Рагдай и Ацур, Оря с пятью, Мышец с Торопом и Вольга с десятком.
Князь прицепил к поясу меч, выставил вперёд руки, на которые Тороп тут же нанизал рукава кольчужной рубахи.
– Поглядим, что за Валдутта поблизости обитает. Старшим Семик. Ну, коня!
Найдя глазами старшего мечника, князь ткнул в него пальцем:
– Семик, наказ такой, если я дотемна не вернусь, иди со всеми к перевалу, переходи перевал. У ладей наших жди семь дней и ночей. Если к исходу срока меня не будет, грузись в ладьи и возвращайся в Тёмную Землю. Ну, чего встал, конь где?
Подвели коня. Не княжеского Пытока, другого, бурундейского, свежее. Седло, однако, перестелили Стовова. Влезши в седло, князь крутанул коня на месте, поднял на дыбы, пробуя, как тот слушается, успокаивая, похлопал по лоснящемуся крупу ладонью:
– Быстрей, косолапство! Оря, волками идите впереди, первого живого захватите. В сшибки не встревать, в случае чего кричать три раза двумя воронами!
Оря кивнул, жестами вызвал к себе Резняка, Кряка, Хилка, Полоза и одного, почти мальчика, которого все звали Свистель. Пока Ацур спорил с Торопом, брать или не брать Ладри, Вольга обходил одного за другим всех своих людей, кроме тех, что были в стороже, то ли прощаясь, то ли давая наказ. Эйнар же, придерживая коня под Рагдаем за узду, выяснял, что и как нужно подмешивать в питье Вишены, чтоб тот быстрей поднялся на ноги.
Стребляне, широко растянувшись, вошли в белую чащу. Закончив разом все споры, Стовов двинул впереди Мышеца с Торопом, при этом оба старших мечника до последней возможности выворачивали шеи, следя, как всё дальше и дальше от них ножи Ломоноса и Полукорма превращают моравскую свинью в груду кусков, предназначенных для жарки. Ацур, желая скрыть своё лицо, пылающее гневом, после того как Стовов отказался брать с собой Ладри, надел яйцеобразный шлем с полумаской. За Ацуром двинулся сам князь с Рагдаем. За ними полтески. За их спинами осталось молчание. Казалось, даже ручей остановился, перестав шелестеть ледяной водой. Впереди по прежнему вяло тюкал дятел, знойно звенела саранча. Монотонно, как скрип колеса, подавала голос кукушка. Невесть откуда перед копытами лошади Ацура появилась лисица: толстобрюхая, в зубах бурый кусок, облепленный мухами, белая морда испачкана кровью. Лисица прошла под конскими ногами, шарахнулась в сторону перед Стововом, бросила кусок, хрипло тявкнула, то ли на Рагдая, то ли своим детёнышам, скрытым неподалёку, схватила опять свою добычу, пятясь развернулась и неспешно удалилась, качая пренебрежительно хвостом. Князь, полуобернувшись в седле, уставился на Рагдая. Кудесник отрицательно помотал головой: лисица весной под ногами - не примета.
Лес тут был, видимо, старше того, что остался за оврагом. Множество сухостоя, гнилые, мшистые стволы, поросшие грибами, похожими на лезвия варяжских топоров, предательски хрустящий валежник, кругом трухлявые завалы. Шли долго. Наконец появился подлесок. В нём: кусты бузины и волчьей ягоды, чахлые, случайные ели, сбившиеся кучно прутья молодого ореха. Травы вокруг были невысоки, но густы и душисты. Проглядывала земляника. Иногда лошадиное копыто, чавкая, давило семейство груздей. Земля под травами была твёрдой, копыта били в неё, как в деревянные мостки Дорогобужа. Попадались мшистые валуны. Стебли травы вокруг них подрагивали, тревожились змеиными выводками. По мере продвижения подлесок сделался гуще и стало видимым то, что до этого только ощущалось: свежие изломанные ветви, ссадины, лохмотья коры на берёзах, иногда сочащиеся соком косые зарубки, колышимые воздухом обрывки некогда роскошных паутин, проплешины истоптанной травы посреди той, что нашла силы вновь подняться. И запах мертвечины.
Резняк, шедший впереди, дождавшись князя, сообщил о людях, таящихся невдалеке по правую руку. Их видел и идущий крайним Свистель. Заметив его, люди поспешно легли в траву. Затаились. Видели также коней, стоящих и бредущих беспризорно. Затем Резняк снова ушёл вперед, обогнав Мышеца и Торопа. Позже князя догнал Вольга, молча, на кончике короткого копья, подал подобранную железную шапку, по виду саксонскую. Только Вольга отъехал, тут же возник из за стволов, как оборотень в своей волчьей шкуре, Оря. Подъехав к нему, Мышец с Торопом остановились, рассматривая землю, так же поступил и Ацур. Их кони недовольно топтались, отводили морды.