Новый мир. Книга 3: Пробуждение
Шрифт:
— Ты слышишь меня? Слышишь, слышишь, я знаю, — шептал мне на ухо какой-то мужской голос. — Не смей умирать, дорогой! Слишком долго мы боролись, чтобы теперь сдаваться. Знаю, тебе сейчас несладко. Но ты должен быть сильным.
— Думаете, он понимает вас? — это был уже другой, миленький женский голосок, приятно ласкающий уши.
— Безусловно, понимает, Ульрика. Вот, посмотри внимательно на эту диаграмму. Видишь, как его мозг реагирует на наши слова?
— Вау! Надо же. И на мои тоже! — обрадовалась девушка.
— Да уж, действительно интересный случай! Я бы даже сказал — уникальный! — это
— Для меня это прежде всего пациент, а не «интересный случай» или «проект», доктор Андерсон, — сдержанно ответил первый голос. — И я занимаюсь им не из научного интереса и не ради эксперимента. Этот человек нуждается в нашей помощи.
— Да ладно тебе, — скептически отозвался человек с фамилией Андерсон. — Этот человек, если бы он был в состоянии говорить или хотя бы ясно мыслить, попросил бы об эвтаназии. Ты же понимаешь, каков по нему прогноз.
— Мы не знаем этого, — решительно возразил собеседник. — Удивительно, но мозг пациента серьезно не поврежден. Я убежден, что он еще способен на частичное восстановление.
— Ты, как всегда, безнадежный оптимист, Перельман. Что ж, удачи тебе.
— Спасибо. Так, Ульрика, вези его на терапию, живо!
§ 41
Не знаю, много ли времени прошло, прежде чем зрение частично ко мне вернулось. Изображение передо мной было мутное, неясное, словно я смотрел из-под воды. Какие-то мрачные тени перемещались надо мной, издавая приглушенные звуки.
Зрачок очень быстро сушился и начинает зудеть. Я пытался моргнуть, чтобы ополоснуть глазное яблоко живительными слезами, прекратить этот нестерпимый зуд. Но мне не удавалось. Глаз все продолжал резаться, и невыносимо щипал, но я ничего не мог с ним поделать — должно быть, черти изобрели для меня новое мучение.
Я пытался произнести какое-то слово или проклятье, но вместо этого лишь неясно булькал сквозь кислородную маску. В этот момент, впервые за все время, я осознал себя как живого человека. Но это осознание не принесло ничего, кроме новых страданий.
Прежде всего я почувствовал, как пересохла моя ротовая полость и гортань — кажется, там не было ни капли воды целое столетие. Затем я ощутил, как сильно болит моя спина. Следом подлые нервные окончания донесли ощущение того, что осталось от моей правой ноги, подвешенной ныне на специальной подвязке — мерзопакостнейшее чувство в мире. Я чувствовал, как сопревшую, бледную, дряблую кожу покрывает густой слой многодневного липкого пота. Я чувствовал, как ноют атрофированные, слабые мышцы, накачанные молочной кислотой. Я чувствовал десятки катетеров, впившихся в мое тело. Я чувствовал резь в желудке, колики в почках, неровный стук крови в висках — полный набор «радостных»
— Дежурный по стационару, пожалуйста, пройдите в палату номер двести восемь, — лепетал где-то над моей головой механический голос виртуального интеллекта с приятными женскими интонациями. — Дежурный по стационару, пожалуйста…
Надо мной совершили еще какие-то процедуры, прежде чем начать знакомство. Зрение пока не желало восстанавливаться, так что я мог видеть не лица и фигуры людей, собравшихся возле меня, а лишь их смутные тени. Но голоса я слышал уже более или менее отчетливо.
— Ваша фамилия — Сандерс. Если вы понимаете, что я говорю, кивните, — просил меня добродушный голос врача.
Сделав над собой усилие, я едва заметно кивнул. Не был уверен, достаточно ли этого неуловимого движения, чтобы доктор его заметил. Врач, однако, остался удовлетворен.
— Отлично. Меня зовут доктор Перельман. Я заведующий терапевтическим отделением больницы и ваш лечащий врач. Вы услышали мое имя?
«Он что, издевается?!» — запротестовал против новых нагрузок мой организм. Но все же я совершил героический поступок, и снова напряг мышцы шеи, чтобы изобразить подобие кивка. К счастью, на этом лечащий врач счел экзекуцию достаточной, и перешел к монологу:
— Я очень рад, что вы наконец снова с нами, мистер Сандерс. Добро пожаловать обратно в наш мир. Обычно я обращаюсь к своим пациентам по имени, но в вашем досье почему-то была указана только фамилия. Но в любом случае я рад нашему знакомству.
Смысл сказанного дошел до меня лишь частично.
— Пожалуйста, оставайтесь полностью спокойны и расслаблены. Не нервничайте и ни о чем не беспокойтесь. Вам потребуется время, чтобы осознать происходящее. И мы будем вам в этом помогать. При вашей палате будет постоянно дежурить наша медицинская сестра Ульрика Беккер.
— Добрый день, мистер Сандерс! — это был приятный девичий голос.
— Ульрика будет все время ухаживать за вами, обеспечивать ваши своевременные визиты на все необходимые процедуры. И при первой необходимости будет звать меня. Вы — в надежных руках, мистер Сандерс. Будьте в этом уверен.
Некоторое время врач помолчал:
— Думаю, с чего-то надо начать. Итак-с. Вы проходите лечение в госпитале Святого Луки, город Стокгольм. Наш госпиталь входит в сеть клиник «Велфейр» и считается лучшим в этой части света по качеству оборудования и квалификации персонала. Мы — одна из немногих клиник, которые в состоянии работать с такими случаями, как ваш.
Сделав еще одну паузу, врач продолжил:
— Сейчас 6-ое февраля 2094-го года от рождества Христова. Около месяца назад вы пришли в себя после летаргического сна, который продлился триста пятьдесят три дня. Сейчас к вам постепенно начинают возвращаться моторные навыки.
Врач вздохнул, перед тем как продолжить.
— Хочу быть с вами честным. Будьте готовы, что вам будет непросто. Вы пережили больше сорока операций на различных органах, и три клинических смерти. Один раз вы пробыли в коматозном состоянии почти пять минут. Немногим из живых людей приходилось проходить через нечто подобное. Процесс восстановления потребует от вас героических усилий. Но мы поможем вам. Медленно, шаг за шагом, мы вернем вас к жизни. Обещаю.