Новый мир. Книга 3: Пробуждение
Шрифт:
Некоторое время я тяжело дышал, стараясь переварить услышанное.
— Я… могу… увидеть… кого-то?.. — выдавил я из себя следующую порцию слов.
— Вы можете увидеть представителей вашего работодателя. Они просили уведомить их в случае, если… м-м-м… я хотел сказать — как только вы придете в сознание. Пока еще я этого не делал. Но сделаю как только посчитаю нужным.
Я неопределенно покачал головой.
— Как я понимаю, ваш контракт запрещает вам видеться или связываться с другими людьми без их специального разрешения. Честно говоря, я первый раз
Молчанием я выразил ему свою благодарность за нелюбопытство.
— У вас есть семья, мистер Сандерс?
Для того чтобы отыскать ответ на этот вопрос, мне понадобилось немного времени. Я отрицательно покачал головой. Доктор в ответ сочувственно кивнул.
— Может быть, есть родня или другие близкие люди?
Этот вопрос заставил меня дольше порыться в глубинах памяти. Ответ на него был не столь однозначным, как на первый. Впрочем, не было пока понятно, зачем Перельман вообще задает этот вопрос.
— Вы сможете… передать?.. — поинтересовался я.
— К сожалению, не имею права передавать от вас никаких вестей. Хоть и очень хотел бы вам помочь, — извиняющимся тоном ответил врач, разводя руками. — Но если вас интересует судьба какого-то конкретного человека, то, чисто теоретически, никто не запрещает мне навести о нем справки в общедоступных источниках. Прошел год, и вам может быть интересно, что случилось за это время с теми, кто вам дорог… если такие есть.
— Есть… пару… имен, — с благодарностью кивнул я.
— Я записываю, — сосредоточенно кивнул Перельман.
Я потратил несколько минут на то, чтобы вытянуть из закромов памяти и назвать несколько имен, которые я на протяжении войны иногда вспоминал, а несколько раз даже пытался навести о них справки.
— Сделаю что смогу, — пообещал врач, записав их на своем коммуникаторе. — Многого не обещаю. Но если все эти люди хоть немного активны в социальных сетях, а в наше время редко о ком можно сказать иное, то какая-нибудь информация должна найтись.
— С-спасибо.
Доктор не удержался от вздоха, в котором чувствовалось искреннее человеческое сочувствие, какое нечасто встретишь у опытных медицинских работников, привыкших к страданиям и невзгодам пациентов.
— Понимаю, что это не заменит вам поддержку близкого человека, но знайте — я и Ульрика всегда к вашим услугам. Вы можете полностью нам доверять и полагаться на нас.
— С-спасибо, — вновь выдавил из себя я.
— Крепитесь, мистер Сандерс. Вместе мы справимся.
Как раз в этот момент меня скрутил спазм в районе спины, от которого захотелось заплакать. И все же я замычал скорее утвердительно, нежели отрицательно.
§ 44
Мой прогресс становился так заметен, что его невозможно было дальше скрывать. И уже скоро ко мне пришли. Ни Перельман, ни Ульрика не предупредили меня об этих визитерах и не подготовили
— Добрый день, капитан Сандерс, — произнес один из них, тихо прикрывая дверь в палату.
Насколько мне позволяло зрение, я мог видеть двух людей в темных костюмах: один старше, другой младше. На их лицах виднелась невидимая печать принадлежности к аппарату спецслужб. Ни один не представился. Младший прошелся по палате, рассматривая ее интерьер. Остановился у окна. Старший — пододвинул стульчик поближе к моей кровати и склонил надо мной свое лицо.
— Вы слышите меня Сандерс? Понимаете, что я говорю? — вкрадчиво обратился ко мне он.
Я вспомнил, как когда-то очень похожие люди уже являлись ко мне в больницу. Это было почти пять лет назад. Но я до сих пор помнил их фамилии. Абэ, Аффенбах, Челли, и, конечно же, Паоло Торричелли. Этот был не одним из них. Но своими манерами он был на них похож.
Смотрел он меня въедливо, изучающе — без тени сострадания, которое, казалось бы, приличествует проявлять к раненым. Я глядел в ответ, с трудом заставляя себя разлепить веки. Мой мозг все еще работал недостаточно активно, чтобы догадаться о цели прихода этих визитеров. Но они не заставили меня гадать.
— Сандерс, я знаю, что вы понимаете меня, — сказал старший из сотрудников. — Согласно медицинским данным, ваше состояние стабилизировалось. Мы этому очень рады. Однако пришли мы не для того, чтобы принести вам гостинцы. Надеюсь, вы не будете на нас за это в обиде. «Грей Айленд ко» инвестировала в ваше восстановление более семи миллионов фунтов — значительно больше той суммы, на которую вы застрахованы. Уверен, что эта помощь вам полезнее, чем связка мандарин.
Я в ответ лишь промычал что-то неопределенное.
— Так позвольте же нам перейти к делу. Вы пробыли без сознания длительное время, и сейчас, должно быть, дезориентированы. В таком состоянии некоторая растерянность простительна даже человеку вашей профессии. Поэтому мы хотели бы на всякий случай напомнить вам, что вы всё ещё связаны вашими контрактными обязательствами. Ваш контракт юридически продолжает свое действие до окончания его срока — 15 августа 2094 года, за исключением случаев, когда он расторгается досрочно по решению нанимателя. После завершения реабилитационного курса вы предстанете перед медицинской комиссией, которая примет решение о списании.
Даже в моем нынешнем состоянии мне не нравилось слово «списание». Этот термин хорошо подходил по отношению к отстрелянным гильзам или рваной униформе, но как-то совсем не вязался с живым человеком.
Критически осмотрев контуры моего изувеченного тела, посетитель добавил:
— В вашей ситуации это, конечно, формальность. Но она юридически необходима. Лишь после этого контракт может быть расторгнут. Но даже и тогда продолжат действовать обязательства, касающиеся конфиденциальности. Не говоря уже о вашем долге хранить государственную тайну, режим которой в равной степени распространяется и на персонал частных компаний, работающих по госзаказам.