"Ну и нечисть". Немецкая операция НКВД в Москве и Московской области 1936-1941 гг
Шрифт:
КПЧ (РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 205. Д. 12901. Т. 1.Л.65).
165 Такая переписка велась в 1936 г. в отношении Отто Винцера, работавшего в издательском отделе ИККИ (РГАСПИ. Ф. 495.
Оп. 205. Д. 237. Т. 1). В августе 1937 г.
97
начиная с 1936 г. — и жизнь. Посланная в письме отцом Курта Шумана вырезка из газеты о голоде в СССР
до сына так и не дошла — она была перехвачена и отправлена в «наблюдательное дело», которое
органами госбезопасности на каждого иностранца. А через два года клочок газеты перекочевал и в
материалы следствия по делу Шумана.
Не менее активным был и поток запросов с Лубянки, многократно выросший в 1936-1937 гг. Записки на
четвертинке листа писчей бумаги, без печати учреждения и указания должности, подписанные сотрудниками
3 отдела ГУГБ НКВД Горбом, Полячеком или Корни-льевым, попадаются в значительной части личных дел
коминтернов-цев. Здесь же сохранились и развернутые ответы, подготовленные отделом кадров ИККИ, в
которых даны биографии тех или иных лиц с акцентом на их негативные стороны, такие как партийные
взыскания, политические уклоны, несанкционированная переписка, подозрительные знакомства и т. д.
Применительно к эмигрантам из Германии специально отмечалось их заключение в тюрьме и концлагере,
допросы в полиции и гестапо, участие в «брандлерианских» или «троцкистских» группировках.
Работники отдела кадров ИККИ, осознавая свою особую роль в разоблачении «врагов народа»,
предпочитали перестраховываться. Достаточно было обращенной к ним просьбы предоставить допол-
нительную информацию для «соседей», как это было с Гертрудой Тифенау, чтобы вопрос о ее использовании
на нелегальной работе (она закончила двухгодичные курсы радистов ОМС ИККИ) отпал сам собой. Данные
об антисоветских высказываниях Георга Керна из отдела кадров были переданы в контрольную комиссию
Коминтерна, и он был исключен из КПГ в феврале 1936 г. Но его личное дело продолжало пополняться
«компроматом», который с Моховой регулярно пересылался на Лубянку166.
В то же время отдел кадров пытался оградить «проверенную часть политэмиграции» от репрессий и
дискриминации. 15 сентября 1937 г. его руководитель предлагал среди прочего: «в) дать указание органам
НКВД, что все иностранцы, оставляемые в СССР, должны получить соответствующие документы с
указанием, где они имеют право проживать, г) дать специальное указание соответствующим советским
органам о месте проживания и порядке направления на работу чле
аналогичный запрос поступил в ГУГБ НКВД по поводу Пауля Шербера-Швенка, намечавшегося на работу в тот же отдел (Там
же. Д. 6249. Л. 60). 166
98
нов семей лиц, арестованных органами НКВД»167. Из данных предложений видно, что сотрудники OK ИККИ
имели сведения о начавшейся немецкой операции, хотя воспринимали ее скорее как серию
административных репрессий, нежели как масштабную кампанию государственного террора.
Сотрудники Московского управления НКВД свои запросы в отдел кадров ИККИ делали только через
центральный аппарат. После ареста Генриха Шиллера 3 отдел УНКВД МО обратился в Центр: «Просим
проверить по Коминтерну и сообщить об обстоятельствах приезда Шиллера в СССР и о его деятельности в
Германии как члена КПГ». Гильда Гаушильд уже в сентябре 1936 г. фигурировала в списке «троцкистских и
прочих враждебных элементов» из числа членов КП Германии в эмиграции, составленном OK ИККИ168.
Арест ее мужа Роберта ускорил приближение развязки. Гаушильд была арестована через полгода после того, как «компромат» на нее был отправлен Полячеком в областное управление НКВД. Негативные материалы,
присланные из ИККИ, решили судьбу этой женщины — она попала в ГУЛАГ, хотя являлась гражданкой
Германии и первоначально предназначалась к высылке169.
В АСД Эрны Петерман отмечено, что ее арест столичные чекисты согласовали с Полячеком. Эрна и ее муж
Вернер до этого были отстранены от работы и исключены из партии. Оба работали в аппарате ИККИ, но
отказывались порвать связь с родными в Германии, регулярно посылали деньги отцу Эрны. Между
увольнением и арестом не прошло и трех месяцев. Интересно, что Вернер на одном из первых допросов
достаточно точно определил число репрессированных работников ИККИ — около 70 человек. Очевидно,
масштаб репрессий было невозможно скрыть, поскольку все работники этого учреждения, несмотря на его
секретный характер, были на виду друг у друга.
Дело Петерманов лишний раз подчеркивает, насколько силен был «семейный принцип» в кадровой политике
ИККИ. Действительно, работа в Коминтерне являлась высокооплачиваемой и престижной, и ответственные
работники старались устроить туда своих близких. Как правило, жены профессиональных революционеров
разделя
167 Цит. по: Дель О. Указ. соч. С. 102.
168 См. Мюллер Р. Указ. соч. С. 75. Сн. 58.
169 Ее видели в камере Бутырской тюрьмы, где содержались женщины, которых готовили к высылке в Германию (Buber-Neumann М. Als Gefangene bei Stalin und Hitler. Eine Welt im Dunkel. Herford. 1985. S. 161). Гильда Гаушильд (она работала на