Нулевое измерение
Шрифт:
– Лучше уж ты к нам.
– В мэрию?
– удивился Володя.
– Зачем в мэрию?
– в свою очередь удивился Игорь Валентинович.
– Я же говорю - к нам, к марсианам.
– В богадельню...- догадался Володя.
– Некоторые и так называют...- Игорь Валентинович чуть нахмурился.
– Только, Володя, мы себя обрабатываем и ни на чьем иждивении не состоим. Живем общиной, это так. Все мы, марсиане, к одному месту сходимся. И ты к нам придешь, не сомневаюсь.
Был в сказанном подтекст, а, может быть, два раза произнеся "марсиане" и отделив интонацией последнюю фразу, он обозначил тему своего посещения?
– Не хочешь нас навестить?
– Нажимал Игорь
– Ведь четыре года, как прилетел, а ни разу и не был.
– Надо бы... Да вы ведь не особенно гостям рады.
– Тем, что не званы. Посторонним. Земным у нас делать нечего, да и...
– он замялся, - им и самим не понравится. Ты - дело другое. Пойдем?
– Прямо сейчас?
– Что ж откладывать? Я к тебе гонцом. У нас ведь сегодня праздник.
"Богадельня" или официально: Поселение постоянно проживающих на Марсе граждан Российской Федерации - располагалась за церковью, которая разделяла марсианскую ойкумену на поселок и поселение. Богадельней поселение называли потому, что здесь проживало немало пожилых людей, заброшенных когда-то на красную планету судьбой. Мало кто оставался здесь по доброй воле. Заложили основу поселения когда-то матери-одиночки, родившие на Марсе и оставшиеся в поселке с детьми, а также младенцы, брошенные в родильном отделении поселковой больницы (малыши, рожденные в условиях гравитационной недостаточности, приравненные государством к инвалидам детства). Детишки вырастали, заводили своих детей, а те своих. Все-таки прошло семьдесят лет со дня открытия Внутреннего Марса. Все рожденные на Марсе вполне могли и не работать, потому что их содержание их обеспечивало государство. Однако работали почти все. Многие в оранжерее и на копировке, где обслуживали 3D-принтеры, часть обитателей богадельни были заняты в обслуге, некоторые занимали вольнонаемные должности в воинской части, а несколько человек даже служили там по контракту, были заняты марсиане даже на добыче, но таких насчитывалось единицы. Все-таки, даже при высокой автоматизации, в руднике требовалась физическая сила, в которой марсиане уступали землянам.
Особую категорию обитателей богадельни составляли мужчины, родившиеся на Земле: главным образом отбившиеся от вахт работяги. У каждого из них была своя история. Эти по прошествии шести лет (трех вахт) получали право на пайковую дотацию. Считалось, что после этого срока полноценная адаптация к земным условиям практически невозможна. Некоторым такого пособия вполне хватало, чтобы не утруждать себя какой-либо деятельностью. Но таких неустроенных было немного. Впрочем, умереть с голоду здесь никому и не дали бы. Все обитатели богадельни были связаны круговой порукой и жили дружной и замкнутой общиной. К себе они никого не звали, сами в поселок почти не выходили, а вопросы бытовые, которые время от времени возникали, решали через Игоря Валентиновича.
Володе обрадовались. Некоторых он знал, некоторых хорошо помнил, некоторых, напрягшись, вспомнил. Пришли они в разгар праздничного застолья. Володю усадили на почетное место, наложили на блюдо плюшек и подвинули поближе вазочку с вареньем. Спиртного за столом не было. Он сразу же оказался в центре внимания и в центре разговора. Отвечал на дежурные вопросы о том, чем занимается, как живет, почему не приходит и, что там на Земле. Про Землю, впрочем, спрашивали, что его несколько удивило, без особого любопытства.
Потом вопросы иссякли, и все как-то сразу потеряли к нему интерес и даже вроде бы перестали его замечать. Словно он стал невидимым. Разговоры вернулись в старое русло и говорили за столом о вещах ему незнакомых, а то и вовсе непонятных. И никому не было дело до того, что он не
Комнатка у Игоря Валентиновича была маленькой, чистой, технически плохо оснащенной: ни холодильной установки, ни стационарного переговорного устройства, ни экранов обзора, даже видика не было. Компьютер и микроволновка. Из мебели - кровать, покрытая простым одеялом, столик, полка с несколькими книгами, два мягких стула - элемент роскоши в спартанской обстановке - и все. Пол сиял голубизной: здесь "стекло" влезло прямо в жизненное пространство, стало составляющей быта. Усольцев, усадив гостя за стол, набрал на переговорнике номер, сказал ласково:
– Да, да, Марина, заходите. Мы уже дома.
– И, сложив устройство, повернулся к Володе:
– Хочу показать тебе одного интересного парнишку. Как мне кажется - это очень талантливый мальчик. Мне бы интересно было узнать, что ты о нем скажешь... Ну и, если будет желание, если рассмотришь в нём искру божью, может быть...
Но его прервал звонок в дверь, и, Усольцев, сделав рукой жест, в котором изящно совместил сожаление по поводу того, что не закончил фразу и извинение по этому поводу, набрал на клавиатуре переговорника недлинный номер. Дверь открылась, и Володя увидел на пороге молодую женщину, а с ней мальчика лет десяти. Женщина поздоровалась, улыбнулась Игорю Валентиновичу, впрочем, отблеск ее улыбки, уже угасающей, достался и Володе. Мальчик буркнул что-то вроде 'здрасти' и набычился.
– Здравствйте, мои дорогие. Знакомься, Володя, это и есть, наш Игорек.
То, что он представил сначала мальчика, а не маму, Володю удивило. Удивил даже не сам факт, а то, что произошел этот моветон, не вяжущееся с изысканной галантностью хозяина. Но это удивление быстро прошло, поскольку он уже начинал понимать логику происходящего. Тем более, что Игорь Валентинович тут же достроил свою фразу словами:
– А имеем мы этот художественный талант благодаря его замечательной маме - нашей прекрасной Мариночке. Нуте-с, молодой человек, - вновь переключился он на мальчика, - извольте показать нам свои работы.
Марина поставила на стол сумку, которую держала в руках и принялась вынимать из неё статуэтки, выполненные из стекла. Они были однотипными: бородатые мужчины в античном одеянии. Впрочем, нет, не мужчины - мужчина. Один в нескольких лицах. Вернее, в разных позах. С мечом в руке, с мечом за поясом, без меча.
– Узнаешь?
– спросил Усольцев, иронически сощурив глаза. И помог, чтобы не создавать неловкой паузы, - Марс, конечно, античный бог! И, скажем так, покровитель нашего поселения.
Володя, нагнувшись над столом, осмотрел изделия. Выполнено было весьма неплохо для мальца этих лет. Но дело было не в качестве изображения, а в материале. Фигурки, выглядевшие, как литые, на самом деле были вылеплены из марсианского стекла. Володя заметил кое-где следы пальцев, отчетливые, как на пластилине. Стекло, правда, проработано было не очень хорошо: попадались в нем и пузырьки, и кусочки нерасплавленной пены. Не хватало энергии растопить его и превратить в однородную массу. Но стеклянная статуэтка - само по себе явление из рада вон выходящее. И не только художественным, но и другим, может быть, еще более ценным в условиях Марса, талантом пацаненок обладал.