Нужные вещи

Кинг Стивен

«С парнишкой неладное творится, — думал Алан, — что-то его гнетет, что-то сломалось внутри. Причины возможны две: либо Брайан видел, кто набезобразничал в доме Ержиков, либо сделал это сам. Плохо и то и другое, но если последнее, трудно даже представить, какая тяжесть лежит теперь на душе этого мальчишки».

— Отличный фокус, шериф Пэнгборн, — похвалил Брайан безжизненным тоном. — Правда, отличный.

— Спасибо, я рад, что тебе понравилось. Ты догадываешься, о чем я намерен с тобой поговорить, Брайан?

— Думаю… догадываюсь. — Алану показалось, будто

он готов признаться, что бил окна в доме Вильмы. Прямо здесь, на углу улицы, он признается, и это будет крупный шаг вперед в разрешении сложнейшей задачи — что же произошло на самом деле между Вильмой и Нетти.

Но Брайан больше ничего не сказал. Только смотрел на полицейского усталым взглядом покрасневших глаз.

— Что случилось, сынок? — спокойно и ласково спросил Алан. — Что произошло в доме Ержиков, когда ты приходил туда?

— Не знаю, — почти беззвучно прошелестел губами Брайан. — Но мне ночью приснился сон. И сегодня, и в воскресенье. Мне снилось, что я туда иду и только во сне понимаю, что там творится.

— И что же?

— Там поселилось чудовище, — Брайан говорил все так же бесстрастно, но из-под каждого века у него выползло по крупной слезе.

— Во сне я не убегаю, как убегал на самом деле, а стучу в дверь, мне открывает чудовище и… и… съедает меня.

Слезы выкатились из глаз и медленно поползли по неподвижным щекам.

«Ну что ж, — думал Алан, — это тоже вполне возможно — элементарный испуг. Тот страх, который может объять сердце ребенка, открывшего внезапно дверь в спальню родителей и заставшего их во время совокупления. Только потому, что он не знает, как это происходит, он может решить, что родители дерутся. А если они при этом еще шумят, он может даже заподозрить, что они хотят убить друг друга».

Но…

Но нет, тут все не так просто. Слишком уж просто. Кажется, что этот ребенок врет изо всей мочи, но взглядом немигающим и пристальным будто объясняет, что желает сказать правду. Наверняка сказать трудно, но по опыту своему Алан предполагал, что мальчик знает, кто бросал камни. Может быть, тот, кого он хочет во что бы то ни стало выгородить. А может быть, швырятель камней его видел, и Брайан знает, что видел. И тогда, значит, он боится мести.

— Кто-то бросал камни в окна дома Ержиков, — сказал Алан тихим и, как сам надеялся, спокойным тоном.

— Да, сэр. — Мальчик тяжело вздохнул. — Я тоже так думаю. Мне кажется, что так оно и было. Мне показалось, что они дерутся, но, может быть, кто-то швырял камни. Дзынь, бум, трах.

Весь набор звуков был позаимствован у рок-группы Перпл Гэнг, сразу сообразил Алан, но вслух этого не сказал.

— Так ты решил, что они дерутся?

— Да, сэр.

— Ты и теперь так думаешь?

— Да, сэр.

Алан тоже вздохнул.

— Но ведь теперь тебе точно известно, что происходило на самом деле. И ты понимаешь, как это ужасно. Швырять камни в чужие окна плохо само по себе, даже если это не кончается еще хуже.

— Да, сэр.

— Но в этом случае получилось как раз гораздо хуже. Ты ведь знаешь об этом, правда, Брайан?

— Да, сэр.

Ну и глаза. Так и сверлят его, глядя с неподвижного, болезненно— бледного лица. Алан начал понимать две вещи: Брайан Раск отчаянно желает рассказать ему, как было дело, но не скажет ни за что, во всяком случае не собирается.

— Вид у тебя невеселый, Брайан.

— Да, сэр?

— Означает ли «да, сэр», что тебе и в самом деле невесело?

Брайан кивнул, и из-под набухших век выползли еще две слезы. Алан испытывал два несовместимых чувства: сочувствие и раздражение.

— Отчего же тебе невесело, Брайан? Скажи мне.

— Мне еще один снился сон, раньше, часто. Сон очень приятный. Глупый, но все равно приятный.

Алану приходилось напрягать слух, чтобы расслышать то, что говорил Брайан.

— Мне снилась мисс Рэтклифф, моя учительница-логопед. Теперь я знаю, что это глупо. Раньше не знал и было лучше. Но, понимаете… Я ведь еще кое-что знаю теперь.

Темные несчастные глаза снова посмотрели на Алана.

— Сон, который мне приснился недавно… ну тот, о чудовище… я его боюсь, шериф Пэнгборн, но грустно мне оттого, что я теперь знаю. Это все равно что знать, как фокусник делает свои фокусы.

Алан мог бы поклясться, что Брайан смотрит на ремешок его часов.

— Иногда гораздо лучше быть дураком, я теперь в этом уверен.

Алан положил руку на плечо Брайану.

— Брось ты эту муру, парень. Расскажи мне все по порядку. Что видел, что делал.

— Я пришел для того, чтобы спросить, не хотят ли они нанять дворника чистить подъездную дорогу зимой, — Брайан произнес эту фразу настолько механически, что Алан вздрогнул от неожиданности и страха. Мальчик, как мальчик — узкие джинсы, майка с портретом Барта Симпсона, но разговаривает как робот, неумело запрограммированный и теперь готовый отключиться от перегрузки. Впервые за все время Алан заподозрил, что Брайан Раск мог видеть, как камни швырял кто-нибудь из его родителей.

— Я услышал шум, — продолжал мальчик. Он говорил короткими отрывистыми фразами, какими учат говорить детективов в суде. — Шум был страшный. Что-то ломалось, билось. И я уехал, помчался изо всех сил. Женщина из соседнего дома стояла на крыльце. Она спросила меня, что происходит. Мне кажется, она тоже испугалась.

— Да, — подтвердил Алан. — Джиллиан Мислабурски. Я с ней беседовал.

Он дотронулся до сумки-холодильника, скособочившейся на багажнике Брайана, и от него не ускользнуло, как сжались губы Брайана, когда он это сделал.

— Этот холодильник тоже с тобой был в воскресенье утром?

— Да, сэр. — Брайан вытер щеки тыльной стороной ладони и снова поднял на Алана утомленный взгляд.

— Что в нем было?

Брайан ничего не ответил, но губы его заметно дрожали.

— Что в нем было, Брайан?

И снова молчание.

— В нем были камни?

Медленно, обдуманно Брайан покачал головой — нет. Тогда Алан спросил в третий раз:

— Что же?

— То же самое, что сейчас, — прошептал мальчик. — Можно мне посмотреть?