О культуре и не только

Ямпольская Елена

В этих книгах не просто хлопают настоящие паруса и звенят почти настоящие клинки, там мальчишки (и даже девчонки) учатся жить не по лжи, единоборствуя порой с целым миром. Великую авторскую нежность к этой звонкой, с распахнутым взглядом пацанве осознаешь только со временем. И перечитывать Крапивина без комка в горле не получается…

– Владислав Петрович, Вы долгие годы жили в Свердловске, создали там легендарный детский отряд «Каравелла», но пару лет назад все-таки вернулись на родину – в Тюмень. Почему?

– Герой одной из моих книжек – десятилетний Фаддейка Сеткин – говорит: «Люди про все на свете спрашивают: с чего

да почему. И хотят, чтобы одна простая причина была. А причин всегда целая куча, и они перепутываются». Так и со мной. Я прожил в Свердловске… – Екатеринбурге ровно полвека. Там окончил университет, стал писателем, обзавелся семьей, создал «Каравеллу», заслужил звание почетного гражданина. То есть там вся моя взрослая жизнь. Но, видимо, в какой-то части своей натуры я остаюсь мальчишкой. И этот мальчишка постоянно скучал по дому. Кто-то подсчитал, что в моих рассказах, повестях и романах Тюмень встречается более семидесяти раз… Со временем в «Каравелле» появились молодые командиры. Дети выросли. А жилплощадь – в отличие от детей – не имеет свойства расти… Сам город начал стремительно меняться, сносились старинные кварталы, возникали высотные районы, которые, по моему мнению, подражание позавчерашнему архитектурному стилю Запада. Однажды я оглянулся и увидел: вокруг – чужой город… В это время позвали на родину. Предложили должность профессора, прекрасную квартиру. Губернатор Тюменской области Владимир Владимирович Якушев лично адресовал мне приглашение…

Я ни разу не пожалел, что решился на переезд. Здесь привычные с детства места, друзья-одноклассники… Здесь я впервые за много лет снова увидел в окнах настоящее небо с луной и звездами. За два года жизни в Тюмени я написал четыре книги, три из которых связаны с этим городом. Многие говорят, что эти книги не хуже прежних… Я работаю со студентами в том вузе, где когда-то читал лекции мой отец, и могу заходить в школу, которую окончил более полувека назад и где учит детей моя жена…

– Вы никогда подолгу не жили в Москве? И не хотели?

– Москву я не люблю, хотя в молодые годы жил там немало. Не по характеру она мне. Не выношу многолюдья, шума и писательских склок.

– Тем не менее сколько Вы можете судить: дети, растущие сегодня в Сибири, отличаются от столичных детей? И в какую сторону?

– Когда-то я был дружен с ребятами из московских интернатов и школ, с детьми своих знакомых. Тогда мне казалось, что мальчишки и девчонки уральских и сибирских городов проще, естественнее в своем поведении, «ближе к природе». Думаю, что и сейчас в какой-то степени это так. Хотя столичные обычаи, технологии, вкусы все больше проникают в глубинку, и это, на мой взгляд, не всегда хорошо. Но вообще-то даже в одном дворе могут расти такие разные дети, что одного можно принять за лидера престижного колледжа, а другого – за подпаска с дальнего хутора…

– Леонид Пантелеев в своей книге «Верую!» пишет: «Не проповедуя слова Божия на площадях и стогнах, я по мере сил своих и по мере возможности стараюсь внести теплый свет христианства во всё, что выходит из-под моего пера… Сила моей дидактики, «моральной проповеди», о которых упоминал в своих статьях К. И. Чуковский, объясняется лишь тем, что она основана на моей христианской вере. Язык, на котором я пишу свои книжки, – эзопов язык христианина». Вы могли бы повторить эти слова от своего имени? В чем сила Вашей – очень мощной – моральной проповеди?

– Я не возьму смелость повторять от себя слова замечательного и любимого мною писателя.

Но во многом с ним согласен. Я принимаю заповеди христианства и по мере сил стараюсь следовать им – и в жизни, и в книгах. В повести, над которой я сейчас работаю, два мальчика-шестиклассника, рассуждая о движущих силах Вселенной (бывают на свете такие мальчики!), приходят к выводу, что одна из главных сил – добро. Но не обычное добро в его извечном противоборстве со злом, а добро с добротой – в отличие от добра, про которое говорят, что оно «должно быть с кулаками». На планете сейчас отчаянно не хватает этой самой доброты к ближним. Я стараюсь в своих книгах внушать, что людям необходимо именно это свойство – лишь тогда в мире можно погасить всю нынешнюю жуть, кровь, насилие… А дети, увы, повсюду видят обратное.

– Чтобы растить мальчика благородным и смелым, родителям тоже требуется незаурядное мужество. Вы знаете, наверное, о недавней трагедии в подмосковном Ногинске, когда восьмилетний Женя Табаков бросился защищать сестру от ворвавшегося в дом насильника и был убит. Его «обычный» ровесник спрятался бы и остался жив. Когда я об этом услышала, сразу подумала: этот мальчик – из книжек Крапивина… У малыша была сила духа ваших героев. Сила, которая не позволяет забиваться в щель – не потому, что уверен в своей физической крепости, а просто потому, что нельзя, стыдно… Все-таки труса проще растить и легче сберечь – с этим Вы согласны?

– Пожалуй, нет. Это лишь с точки зрения опасливых и недалеких родителей. Опыт показывает, что у трусов жизнь зачастую сложнее, чем у людей с нормальным запасом смелости. Жизнь часто толкает трусов на такие поступки, которые приводят к трагедиям. И чтобы вырастить труса, надо сначала задавить в ребенке врожденные рефлексы храбрости и стремления заступаться за других.

Женя Табаков – не «мальчик из книжек Крапивина». В силу своего возраста он, скорее всего, моих книжек и не читал. Это просто нормальный храбрый человеческий мальчик. Такими и бывают мальчишки, если в них никто не успел своей трусостью и прагматизмом искоренить врожденные добрые чувства и самоотверженность. Их немало на свете, таких ребят. Только дай Бог, чтобы как можно реже им приходилось проявлять свой героизм…

– Увлечения большинства Ваших героев тоже проходят во взрослом мире по разряду «опасных»: парусники, фехтование… Современные мальчишки предпочитают компьютер. Потом они вырастают и с помощью родителей «косят» от армии. Получается замкнутый круг вытравливания из мужчин мужского. Что делать, как выбираться?

– А разве у современных мальчишек есть выбор? Компьютер всегда на столе, а много ли у нас парусников, готовых взять в поход ребячьи экипажи? Много ли «мушкетерских» объединений, где школьникам десяти – двенадцати лет доверят фехтовальные клинки? Могут ли мальчики и девочки в любом городе по первому желанию записаться в туристическую секцию и отправиться в поход? Отрядов, подобных «Каравелле», в масштабах страны очень немного.

Кстати, «косят» от армии не потому, что боятся опасностей. Боятся унижений, диких казарменных традиций, издевательств, хамства и произвола. Боятся долгого мучительного расставания с домом – не понятно, почему надо увозить ребят от родных мест на другой край страны. В моей повести «Дело о ртутной бомбе» сбежавший из части новобранец говорит: «Выворачивают наружу и вытряхивают из тебя человека до последней крошки. Я с врагами воевать не побоялся бы, если на фронте. А здесь как? Вроде свои, а хуже врагов…».