О культуре и не только
Шрифт:
Аркадию Райкину выпало сидеть за столом визави со Сталиным и отвечать на тост: «За талантливых артистов – вот вроде вас!». Он мудро уживался с Фурцевой, стараясь не слишком раздражаться ее глупостями, не нравился ленинградскому царю Романову, а из кабинета Шауро, завотделом культуры ЦК, лицедея вынесли на носилках с инфарктом. О спасении капиталов речь, разумеется, не шла – за неимением оных.
Чаплин помимо сногсшибательной славы узнал клевету, травлю в прессе, по ложному обвинению попал под суд. Райкин тоже стал жертвой вымысла. Возникла вдруг назойливая сплетня, будто он переправил в Израиль гроб с телом матери, спрятав внутри золото – бриллианты…
В
Лет 15 назад Константин Аркадьевич Райкин, откликавшийся тогда на Костю, рассказал мне одну пикантную историю. Лето. Кавказ. Курорт. Аркадий Исаакович отдыхает в санатории. Прогуливается по горной тропинке, смотрит вниз и вдруг замечает парочку в самом разгаре любовных упражнений. Запрокинутое навзничь женское лицо изумленно вытягивается, и дама из-за плеча своего кавалера тычет пальцем в небо с криками: «Райкин!!! Смотри скорее – Райкин!!!»
Или это не слава?
Чаплина знает и любит весь мир. Райкина в каком-то смысле тоже – его театр гастролировал и по Европе, и в Америке. Причем это не был так называемый «чес по синагогам». Едва ли не в каждой стране текст сценок и монологов переводился на родной для зрителя язык. Но все-таки язык, текст, игра слов ставят артисту определенные барьеры. У Чарли, звезды в первую очередь немого кино, пределов не было. Его понимали везде и сразу. По гамбургскому счету Чаплин больше Райкина – недаром первый был кумиром второго. На мировой шкале точка «Чаплин» расположена выше. Но то, что сделал Аркадий Исаакович для России, неизмеримо. Нет таких шкал и таких делений, которыми фиксировался бы его вклад в нашу жизнь.
В отличие от Чаплина Райкин не был гражданином мира, космополитом – хоть проклятым, хоть великим. Он был гражданином своей страны. И никогда со страной не воевал. Волшебную силу собственного искусства потратил, как теперь говорят, «на борьбу с отдельными недостатками, а надо было рушить систему». Впрочем, система давно порушена, и все чаще возникает вопрос: а надо ли было в самом деле?..
Райкин никогда не диссидентствовал, поэтому его пленки можно пересматривать до бесконечности. Они не устаревают. Более того, четырехсерийный телефильм «Люди и манекены» приобрел сегодня новую актуальность – получается, еще в 1974 году Аркадий Райкин предугадал массовую метаморфозу, глобальный исход из людей в манекены. То, что теперь определяется словом «глянец».
Кумир райкинской молодости – режиссер Всеволод Мейерхольд говорил: «Глядя в пропасть, один человек думает о смерти, а другой – о том, как построить мост». Райкин думал, как построить мост. Не через Москву-реку, не через Неву, не через Волгу, не даже через рот. А к лучшему человеку – через искоренение пороков. У Райкина, как и у Чаплина, заряд всегда позитивный. Он признавался, что по жизненному вектору ему ближе Утесов, чем Ахматова. Умение жить радостно высоко ценилось Райкиным. При том, что трагизма в его судьбе хватало с избытком.
Однажды в разговоре с Сергеем Рахманиновым Чаплин дал очередное (благо формулировки он оттачивал всю жизнь) определение искусства. А именно: «Искусство –
Райкин, пользуясь искусствоведческим клише, создал огромную галерею образов, причем уродов в этой галерее нет. Уверена, бухарика, потерявшего выходной в греческом зале, или восточного мудреца, специалиста по «общественно-спесифисским отношениям», он любил не меньше, чем берущего за душу еврейского дедушку из миниатюры про внука Юзика. Ленинградский театр миниатюр начинался спектаклем «Не проходите мимо». Последнее творение Аркадия Исааковича в «Сатириконе» носило имя «Мир дому твоему». Между этими титулами – весь Райкин. Для которого социальная сатира служила только средством, а целью всегда – с возрастом особенно – был человек. Добрый зритель в девятом ряду. Аркадий Райкин – наравне с Чарли Чаплином – величайший гуманист XX столетия. Пафосно звучит, но это так.
Еще недавно мне, как и многим, казалось, что на нашем ТВ нет ничего ужаснее «аншлагов», «смехопанорам» и «кривых зеркал». Однако телевидение сделало шаг вперед, и на свежем фоне «Кривое зеркало» имеет вид невинной детской забавы. Да, у кого вкуса не было, того и не воспитают, потому что воспитывать сегодня – моветон. Да, экран большой (диагональ 40 дюймов), каналов много, а умному человеку для посмеяться остался разве что «Городок». Зато народ расслабляется. Лучше пошлятина, снимающая напряжение, чем пошлятина, его нагнетающая.
Проблема в том, что мы потеряли не только Райкина. Не только смех, за который не стыдно. Мы вообще потеряли класс. В смысле – уровень. Расторговались направо и налево грошовыми хохмами. Распустили собственное чувство юмора, будто шнуровку корсета. Недавно я видела в районе пражского международного аэропорта странные билборды. То бишь рекламные щиты. На каждом открыточное изображение Питера. Дворцовая площадь, к примеру. В знакомом городском пейзаже спокойно прогуливается бурый медведь. Надпись по-английски: «Вы думали, что Санкт-Петербург выглядит вот так?» И слоган: «Sankt-Petersburg: no bears, just beauties». Никаких медведей, одни красоты.
Во времена Райкина так не шутили. Во времена Райкина знали себе цену. Представляю, как Аркадий Исаакович отреагировал бы на подобный «промоушн» родного города. Припомнил бы, наверное, слова отца Исаака Давидовича: «Что поделаешь – некоторые люди совсем потеряли совесть, но из этого не следует, что надо сходить с ума»…
Женщина, которая не плакала
08.11.2007
ОНА НА ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ пережила своего мужа и верного партнера по сцене – Александра Менакера. Александр Семенович ушел после четвертого инфаркта. Такое случается – женщина теряет спутника жизни, но находит утешение в детях. Однако Миронова и без сына своего, потрясающего, до сих пор любимого народом Андрея, выдюжила целых десять лет. В квартире ее мешками громоздились письма. На конвертах адрес: «Москва, Арбат, маме Андрея Миронова».