О любви не говори
Шрифт:
– Постой!
– Опять шестеренки завращались в голове?
Она ничего не ответила, а лишь расстегнула свободной рукой застежку на лифчике. Бретельки соскользнули с плеч. Хватит ли у нее сил сбросить его вообще, мелькнуло у нее. Но Алекс опередил ее и, сорвав лифчик, накрыл руками ее груди, а сам снова припал к ее губам. Она не помнила, как и где они срывали с себя одежду, но уже на подходе к спальне оба они были совершенно нагими. Они рухнули на кровать, и их обдало жаром собственных тел.
Любовь, похоть, секс. Что это было? Какая разница? Это было нечто такое, что не терпело промедления, что жаждало обладания, что горячило кровь и туманило разум. Оказывается, она тоже может быть страстной, нетерпеливой, раскованной, готовой не только получать, но и отдавать. С этим мужчиной ей не страшны были никакие условности, никакие барьеры ложной стыдливости и страха. Каждое прикосновение, каждое движение – новое испытание и новый риск, но она смело шла им навстречу, ничего не боясь и ни о чем не думая. Бог его знает, что с ними будет завтра, но сегодня Алекс лежит в ее объятиях, она прижимается к нему, и когда их тела снова и снова сливаются воедино, то все в этом мире гармонично и правильно.
17
Джулия проснулась от солнечных лучей, потоками врывающихся в окно ее спальни. Алекс беспокойно пошевелился рядом. Она оторвалась от его груди и увидела, что он уже не спит, а внимательно разглядывает ее. Машинально она отбросила с лица волосы. Можно представить, что творится у нее на голове после столь бурной ночи. Джулия устала, но чувствовала себя бесконечно счастливой. Она любима!
– Доброе утро! – Застеснявшись дневного света, она быстро натянула на себя простыню.
Алекс с улыбкой сорвал простыню.
– Не надо! Ты сейчас божественно хороша в лучах солнца.
– Пожалуйста! Это все неправда!
– Особенно прекрасны твои голубые глаза, такие чистые, такие бездонные. Воистину, они – окна в твою душу. По твоим глазам так легко понять, что творится в твоем сердце.
Интересно, что именно сообщали Алексу ее глаза прямо сейчас, подумала Джулия и смущенно отвела взгляд в сторону. Но ведь сейчас у них не должно быть никаких секретов друг от друга, разве не так? Она взглянула на Алекса.
– Зато по твоим глазам ничего невозможно понять! Я никогда не знаю, о чем ты думаешь в ту или иную минуту.
– Мне это нравится!
– Еще бы! – Она нежно провела пальчиком по овалу его лица и увидела, что его глаза снова вспыхнули огнем желания. Они занимались любовью всю ночь, но, видно, ему оказалось этого мало.
– Пора вставать! – сказала она.
– Я уже! – широко улыбнулся он.
– Чувствую! – засмеялась Джулия, прижимаясь бедром к его горячей плоти. – И что нам с тобой делать?
– У меня есть несколько интересных идей.
– Правда? Разве ты их еще не все мне продемонстрировал?
– Можно сказать, еще и не начинал! – Он быстро опрокинул ее на спину и лег сверху, обхватив руками ее лицо. Улыбка сбежала с его лица, а глаза стали очень серьезными и даже грустными. О чем он думает, подумала она снова, но побоялась спросить.
– Джулия!
Она затаила дыхание в ожидании продолжения, но продолжения не последовало.
– Что? – робко поинтересовалась она.
Но он лишь мотнул головой и впился в нее таким долгим и нежным поцелуем, будто это был прощальный поцелуй и он хотел продлить прекрасное мгновение как можно дольше. Она гладила его по спине, чувствовала тяжесть его тела, и ей нравилось все. Ей нравилось, как он касается ее, как двигается, как дает ей почувствовать, что она желанна и любима. Впрочем, о любви они не говорили совсем. Возможно, для Алекса это было всего лишь утоление страсти, физическое притяжение, алхимия желания, зато она его любила. Она любила его сильно, быть может, слишком сильно. Ведь этот мужчина ничего не обещал ей. Она даже не знала, любит ли он ее, останется ли он с нею впредь. Одно она знала наверняка: в тот день, когда он уйдет, сердце ее будет разбито навсегда.
Но пока он с ней. И если ей суждено провести с ним всего лишь один день, что ж, тогда надо воспользоваться каждой секундой этого дня.
Часом позже они уже сидели в машине, Алекс снова за рулем. Джулия боялась, что ей придется долго убеждать его снова поехать в Санта Хелену, но он согласился на удивление быстро. Сказал, что понимает, что это необходимо для пользы дела.
Несмотря на твердую решимость Алекса довести начатое расследование до конца, она чувствовала, что он заметно волнуется при мысли о новой встрече с отцом. Та близость, которая установилась между ними минувшей ночью, таяла с каждой новой милей, удалявшей их от Сан-Франциско и приближавшей к Санта Хелене. Джулия понимала, что сейчас все мысли Алекса заняты не ею, а исключительно и только отцом.
– Ты в порядке? – спросила она.
– Все хорошо! – так же коротко ответил он.
– Снова будем выяснять отношения?
– Знаешь, я и думать забыл о предстоящей встрече. Для меня сейчас гораздо важнее не пропустить нужный поворот. А потому не волнуйся, никуда я не сбегу.
Ей не хотелось напоминать ему, что именно это он и сделал вчера.
– Ну да! Иногда я могу дать задний ход, – стал он оправдываться, словно прочитав ее мысли, – но я всегда возвращаюсь назад, если что-то остается недоделанным.
– Не забывай! Ты не один!
Алекс ласково потрепал ее по бедру.
– Разве я могу?
Она улыбнулась.
– Знаешь, я страшно рада, что ты никуда не уехал, Алекс! И то, что ты пришел ко мне, это значит для меня так много! – Боковым зрением она увидела, как напряглось его лицо, и поняла, что ступает на скользкую тропу сугубо личных отношений. – Не волнуйся! – поспешила она его успокоить. – Я не стану просить тебя ни о чем.
– Черт! – вдруг выругался он.
– Что такое? – удивилась она. – Ты реагируешь, по-моему, чересчур нервно.