О насущном. Европа и современный мир
Шрифт:
На этом сходство двух драм не заканчивается. Стратегический просчёт премьер-министра усугубляло и то, что он вёл двойную игру, опять же как и Буш-младший в своё время. Последний для нападения на Ирак использовал предлог угрозы со стороны Саддама Хусейна, якобы обладавшего оружием массового уничтожения. Кэмерон, под благовидным предлогом модернизации Евросоюза, в действительности решал прежде всего свои внутриполитические проблемы – нейтрализовать влияние правых популистов в стане тори и прекратить переток консервативного электората к Партии независимости Соединённого Королевства.
На промежуточном этапе риск оказался оправданным – Кэмерон удержал власть на парламентских выборах в мае 2015 г. и даже приумножил её. Но если стратегия ошибочна, рано или поздно наступает «судный день». Стоит посмотреть на Ирак сегодня – фактически несостоятельное государство. Значительную часть его территории Багдад не контролирует. Стоит посмотреть на Ливию – поле битвы радикальных и менее радикальных исламистов, но смысл от этого не меняется – опять-таки несостоятельное государство. В Британии Лондон потерял контроль и над ситуацией, и в перспективе над территорией, в первую очередь шотландской. Такой результат стал следствием цепи событий, каждое из которых в отдельности было некритичным, но в сумме они привели к радикальным последствиям.
Во-первых, Кэмерон перехитрил самого себя тем, что вначале играл на поле последовательных евроскептиков, потворствуя им в своей и других партиях, а позже стал уговаривать англичан остаться в ЕС. Многие жители страны почувствовали фальшь, что только укрепило их недоверие к политическому истеблишменту. Причём лидер консерваторов вряд ли рассчитывал так «споткнуться». Ведь только год назад он получил от избирателей ясный мандат сформировать однопартийное правительство, убедив большинство из них в том, что его кабинет вывел экономику страны из кризиса и повёл по пути восстановления.
Британские избиратели не в первый раз «подводят» своих лидеров. Уинстон Черчилль по праву почивал на лаврах одного из победителей фашистской Германии во Второй мировой войне, но на парламентских выборах летом 1945 г. неожиданно проиграл лейбористам. Говорят, он был сильно расстроен «неблагодарностью» британских подданных. Но, несмотря на своё поражение, Черчилль остался в истории великой фигурой британской истории XX в. У Энтони Блэра, а теперь и у Кэмерона это вряд ли получится, хотя каждый из них успехов, и значительных, добивался. У первого реальные достижения, в первую очередь умиротворение Северной Ирландии, были перечёркнуты в сознании британцев бесславной войной в Ираке. Второй войдёт в историю как лидер, который, запутавшись в собственных аргументах и мотивах, допустил выход страны из ЕС и, возможно, положил тем самым начало её собственному распаду.
Во-вторых, Кэмерон затеял слишком сложную комбинацию, которая не только не замаскировала его непоследовательность, но и в конце концов только оттенила её. Задумка выглядела на первый взгляд изящно и в случае успеха могла позволить премьер-министру, как говорят англичане, “получить лучшее от обоих миров” (в данном случае – найти средний путь между критиками и почитателями европейской идеи). Но история распорядилась в соответствии с другой английской поговоркой – «нельзя есть пирог и одновременно сохранить его целым».
Задумка заключалась в том, чтобы Кэмерон оставался на позициях евроскептицизма, но не твердолобого и местечкового, а созидательного. Для этого было необходимо провести переговоры с ЕС о новых принципиальных уступках Британии со стороны Брюсселя, но опять же не только ради улучшения национального самочувствия, но во благо всего интеграционного объединения. Свою прогрессивную версию евроскептицизма Кэмерон обосновывал необходимостью сделать экономику ЕС более конкурентоспособной, избавить её от излишнего бюрократизма. Добившись своего в Брюсселе, Камерон должен был вернуться в Лондон триумфатором и без труда убедить британских подданных остаться в Евросоюзе.
ЕС, в первую очередь под давлением Берлина, действительно пошёл на ряд уступок строптивым островам по ту сторону Английского канала. Так, британское государство получило право сократить детские пособия тем гражданам стран – членов ЕС, которые находятся на его территории, но их несовершеннолетние отпрыски живут в других странах союза. Потенциально больше прав получал британский парламент при оценке новых законов ЕС. Страна ограждала себя от возможной финансовой дискриминации со стороны участников еврозоны. Эти и другие уступки – реальные или символические – были значительными, но не тянули на статус принципиальных.
Можно провести ещё одну параллель с событиями 2003 г. Тогда Тони Блэр развил невероятную активность в поездках по всему миру, чтобы убедить иностранных партнёров в правоте Лондона и Вашингтона в их иракской стратегии. Блэру было необходимо склонить большинство членов Совета Безопасности ООН к поддержке англосаксонской позиции. Это ему не удалось. Кэмерон в 2015–2016 гг. провёл множество встреч и переговоров с европейскими партнёрами и, казалось бы, заручился их поддержкой. Но склонить на свою сторону большинство британцев у него не получилось. В конце концов, как и Блэру, стратегический просчёт стоил Кэмерону карьеры.
Конец ознакомительного фрагмента.