О смысле жизни

Иванов-Разумник Р. в.

Вотъ путь принятія міра, путь оправданія міра. Объективнаго смысла жизни нтъ, міровое зло не можетъ быть оправдано? и все-таки мы принимаемъ міръ силой непосредственнаго чувства; и опять-таки это непосредственное чувство? неопровержимый психологическій фактъ. Конечно, онъ не общеобязателенъ: у кого центробжная сила пересиливаетъ центростремительную, тотъ оторвется отъ земли, отъ жизни, отъ міра, тотъ истребитъ себя; для того одна неоправданная слеза отравитъ всю жизнь всего міра. Но? центростремительной силы еще страшно много на нашей планет; и эта центростремительная сила? жажда той самой полноты бытія, которая является критеріемъ субъективной осмысленности жизни. Страданія есть, виновныхъ нтъ? такъ всегда было, такъ всегда будетъ; и мы должны или умереть, или согласиться жить по этой тяжелой человческой правд. И разъ мы живемъ, то уже этимъ однимъ мы принимаемъ міръ, принимаемъ неоправданное міровое зло.

Третьяго выхода нтъ. Есть, впрочемъ, одинъ самообманъ, еще одна попытка

выхода: вспомните amor fati въ толкованіи Л. Шестова. Съ одной стороны онъ хочетъ не только принять міръ и міровое зло, но и любить ихъ, восхвалять и воспвать вс ужасы жизни, слагать гимны уродству, разрушенію, безумію, хаосу, тьм; а съ другой стороны онъ увряетъ, что такая любовь къ міровому ужасу? только маска, подъ которой живетъ и готовитъ страшную месть старая вражда («Апоеозъ безпочвенности», стр. 158 и 72). Но и то и другое? въ своемъ мст мы это отмтили? только фразы, только слова безъ содержанія; извстно вдь съ давнихъ поръ, что

…wo Begriffe fehlen, Da stellt ein Wort zur rechten Zeit sich ein…

Какую «страшную месть» можемъ мы готовить міровому злу, неоправданнымъ страданіямъ, ужасамъ жизни, слпой природ? Это съ одной стороны; а съ другой? какъ можемъ мы благословить жизнь за разрушеніе, за безуміе, хотя бы, напримръ, за трупикъ утонувшаго ребенка, за куски тла разорваннаго собаками мальчика? И то и другое одинаково невозможно, и то и другое свыше нашихъ силъ, и то и другое только безсильный самообманъ подпольнаго человка, который не можетъ примириться съ міромъ и въ то же время чувствуетъ, что жить бунтомъ нельзя.? между тмъ треть-яго выхода нтъ и это сознаетъ самъ подпольный человкъ; но онъ не хочетъ твердо прійти ни къ одному изъ первыхъ двухъ выводовъ. «Съ совершившимся фактомъ мириться нельзя, не мириться тоже нельзя, а середины нтъ»,? говоритъ онъ намъ устами чеховскаго стараго профессора, устами Л. Шестова («Начала и концы», стр. 14). Что же остается? Остается «колотиться, безъ конца колотиться головой? стну» (ibid., стр. 67)? объ эту мертвую, молчащую, каменную необходимость, которую мы встрчали такъ часто у Л. Андреева. Подпольный человкъ хочетъ колотиться головой объ эту стну, мечтая видть въ этомъ своемъ проявленіи жгучаго отчаянія залогъ новаго, нечеловческаго творчества, творчества изъ ничего (ibid.). Ho и это только слова, слова, слова… И раньше или позже подпольный человкъ все же вынужденъ избрать одну изъ двухъ дорогъ, указанныхъ выше: либо перестать колотиться головой? стну? принять міръ; либо разбить себ объ эту стну голову, истребить себя, не принять міра. И мы видли, что подпольный человкъ въ конц концовъ не только перестаетъ колотиться головой? стну, но даже начинаетъ благословлять ее, слагать ей гимны, думая этимъ перехитрить міровую необходимость…

Мы принимаемъ «стну», мы принимаемъ жизнь, мы принимаемъ міръ. И принимаемъ мы эту «стну» не такъ, какъ т «непосредственные люди», надъ которыми иронизировалъ Достоевскій (см. выше, стр. 57). Помните? «Передъ стною непосредственные люди искренно пассуютъ. Для нихъ стна не отводъ, не предлогъ воротиться съ дороги. Нтъ, они пассуютъ со всей искренностью. Стна иметъ для нихъ что-то успокоительное, нравственно разршающее и окончательное, пожалуй, даже что-то мистическое»… Конечно, «стна» эта не иметъ для насъ ничего мистическаго, ничего окончательнаго и нравственно разршающаго, ничего успокоительнаго; но, дйствительно, мы «пассуемъ» передъ этой стной. Въ поискахъ дороги мы подошли къ этой «стн», къ этой міровой необходимости и прочли на ней слова тяжелой, мучительной человческой правды: «страданія есть, виновныхъ нтъ; міровое зло безсмысленно»… Если эта правда для насъ тяжеле жизни, то намъ остается разбить голову? стну; если же мы найдемъ въ себ силы вынести эту правду, остаться жить, принять міръ, то мы вынуждены молча признать эту стну, какъ фактъ. Мы не будемъ демонстративно колотиться, безъ конца колотиться головой? стну? это ни къ чему не приведетъ; но для насъ эта стна и не отводъ, не предлогъ воротиться съ дороги. Ибо другой дороги нтъ: куда бы мы ни пошли? «и тамъ есть стна… везд стна» (вы помните эти слова одного изъ героевъ . Сологуба?). Да, везд стна и нигд нтъ прохода, нигд нтъ воротъ съ надписью: «міровое зло осмыслено, человческія страданія оправданы»… Правда, можно попытаться перелетть черезъ эту стну на мыльномъ пузыр трансцендентныхъ утшеній; такой полетъ и совершаютъ вс сторонники мистической теоріи прогресса. Пусть себ летаютъ и утшаютъ себя мыслью, что имъ удастся перелетть черезъ стну, оправдать человческія страданія, осмыслить міровое зло… Мы разъ навсегда отказались отъ всякихъ трансцендентныхъ иллюзій и стоимъ на имманентной почв, не пугаясь никакой «свирпйшей имманенціи».

И стоя на этой почв, я долженъ сказать себ слдующее: зло имманентно человческой жизни и не можетъ быть осмыслено; всегда были и всегда будутъ безсмысленныя, безвинныя человческія страданія. Черезъ сотни, черезъ тысячи лтъ? всегда, всегда будутъ въ мір безсмысленныя случайности; трагедія и драма неуничтожимы въ человческой жизни. Мы будемъ бороться

за лучшее будущее человчества, мы побдимъ раньше или позже все соціальное зло, мы уничтожимъ вс болзни, мы сдлаемъ всхъ людей долголтними и здоровыми, мы уничтожимъ все зависящее отъ насъ горе на земл:? да будетъ! Но и тогда не одинъ разъ будетъ безумно рыдать мать надъ трупомъ утонувшаго ребенка, и тогда не одинъ разъ случайно упавшій камень разобьетъ жизнь молодого и полнаго силъ существа, и тогда не уничтожится безвинная человческая мука. Безвинныя страданія всегда будутъ, міровое зло никогда не будетъ оправдано. Эту правду тяжело сознать, тяжело сказать, но все же ей надо смотрть прямо въ глаза. Если правда эта для меня тяжеле жизни, то я не могу больше жить, не могу принять міра; если же я принимаю міръ, то я долженъ принять и эту тяжелую человческую правду. Это тяжело, но это необходимо, если я хочу жить.

Остается послдній вопросъ: но имю ли я право жить, разъ рядомъ со мной остается въ мір навки неоправданное страданіе? Да, я имю это право, потому что и самъ я являюсь носителемъ этого безвиннаго человческаго страданія; потому что и на мою голову падаютъ тяжелые удары случайности; потому что не изъ прекраснаго далека принимаю я неоправданное зло, услаждаясь своею «полнотой бытія»; потому что въ эту полноту бытія входятъ и тяжелыя переживанія безвинной человческой муки, своей и чужой… Своей или чужой, это все равно!? повторимъ мы еще разъ знакомыя уже намъ слова. И если посл этого я принимаю міръ, принимаю жизнь, то это значитъ, что я имю право ихъ принять; это значитъ, что хотя объективнаго оправданія міра нтъ, но существуетъ объективное оправданіе жизни. Въ чемъ заключается это субъективное оправданіе? выяснить это должно было воззрніе имманент-наго субъективизма.

VIII

Мы пришли къ концу намченнаго пути. Это не значитъ, конечно, что мы считаемъ до конца ршенными поставленные нами вопросы: окончательное, общеобязательное ршеніе этихъ вопросовъ совершенно невозможно, не будетъ дано никогда и никмъ. Всегда будутъ люди врующіе и неврующіе, романтики и реалисты, мистики и позитивисты; различіе въ психологическихъ типахъ длаетъ разъ навсегда невозмож-нымъ общее ршеніе вопроса? смысл жизни. Мы намтили только одно изъ возможныхъ ршеній этой проблемы, обязательное только для людей одинаковаго психологическаго типа? для тхъ людей, которые не желаютъ обольщать себя никакими трансцендентными утшеніями, которые не врятъ во всемірную гармонію, въ конечную цль историческаго и мірового процесса, которые вершиной міра признаютъ чувствующую и страдающую человческую личность. Для этихъ людей воззрніе имманентнаго субъективизма являлось и является психологически необходимымъ, представляя собою въ то же время только одно изъ возможныхъ ршеній, ни для кого не общеобязательное логически или этически; то же самое относится и къ другимъ ршеніямъ поставленныхъ вопросовъ? къ позитивной или мистической теоріямъ прогресса.

Но мы не только не претендовали дать окончательное ршеніе поставленной проблемы, но даже не считаемъ выраженнымъ до конца и воззрніе имманентнаго субъективизма. Читатель иметъ передъ собой только вполн опредленную точку зрнія, но вовсе не ршеніе безконечнаго ряда частныхъ вопросовъ. Къ развитію воззрнія имманентнаго субъективизма по различнымъ частнымъ вопросамъ пишущій эти строки надется еще не разъ возвращаться при случа; здсь же намчено только опредленное направленіе пути. Повторимъ еще разъ свое сравненіе: нтъ никакой твердыни имманентнаго субъективизма, въ которую бы мы вводили читателя, провозглашая? «вотъ истина!» Мы намчаемъ только направленіе пути, который мы вс должны прокладывать сквозь чащи и дебри; «мы вс»? т.-е. люди одного психологическаго типа. Развтвленія пути могутъ быть различны, но направленіе ихъ будетъ одно, и это единство направленія придаетъ цльность и опредленность всему міровоззрнію.

Итакъ, «аще что недописахъ, ли переписахъ»? не въ этомъ дло, а въ томъ, чтобы ясна была общая концепція, чтобы вполн опредленно указывалось общее направленіе. Это, думается намъ, въ достаточной степени достигнуто всмъ изложен-нымъ выше, для того чтобы мы могли считать ршенной поставленную проблему.

Въ заключеніе? нсколько словъ къ нашимъ возможнымъ противникамъ. Эти возможные противники? не сторонники мистической или позитивной теоріи прогресса, съ которыми мы расходимся не только въ возможности, но и въ дйствительности; нтъ я говорю теперь не? нихъ, а? тхъ, которые еще не пришли ни къ какой догм, которые еще ищутъ отвтовъ на карамазовскіе вопросы и которые хотятъ во что бы то ни стало найти на эти вопросы общеобязательный отвтъ, а значитъ, найти и объективный смыслъ жизни. Всмъ имъ мн хотлось бы сказать слдующее:

Ваши поиски тщетны? поймите это разъ навсегда: васъ обманываетъ миражъ, иллюзія. Вы умираете отъ жажды смысла жизни въ пустын мірового бытія, и вашему напряженному взору представляются обманчивые миражи? оазисы въ пустын, зеленющія деревья, озера и рки живой воды. Все это иллюзіи вры? и если вы поврите въ эти кажушіяся отраженія, то вчно будете стремиться утолить свою жажду въ недосягаемыхъ, ибо несуществующихъ, источникахъ. Поймите это разъ навсегда? и вы увидите, какъ иллюзіи и миражи разсются и растаютъ подобно утреннимъ туманамъ.