Объект насилия
Шрифт:
Гулять до утра без надежды на результат даже в такую чудесную теплую ночь никого не прельщало. И я не удивился, когда уже через несколько секунд в монтажке зазвонил городской телефон. Можно было не гадать, кто звонит.
Я поднял трубку.
– Семен, мы все слышали. В смысле, что сказал этот мусор.
– А откуда ты так уверен, что это именно я? – удивился Квачков.
– Во-первых, твой телефон на дисплее. А во-вторых, я ж говорю: мы все слышали. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что ты сейчас должен позвонить за инструкциями.
– Хм… – признал, что я мыслю логично, Семен. И передразнил мента: – Как бы… Тогда гони инструкции, босс.
– Сделайте еще кружок по парку. Для очистки совести. И выходите в город. Погуляйте по Крестовскому. Там достаточно кабаков и темных улочек. Ну не может нам так не везти, чтобы сегодня, в первый наш день, на Василису никто бы не покусился!
– Первый блин всегда комом. – Изречь это Квачков умудрился с полнейшим серьезом.
«Вот потому-то ты всего лишь оператор, который никогда не дорастет до корреспондента или выпускающего», – поморщился я.
– Семен, понимаешь, пусть будет пусто завтра! Послезавтра! Бог знает когда! Но сегодня нам, кровь из носу, нужен эфир! Пусть с какой-нибудь ерундой, пусть сам черт не разберет с чем! Но Василису мы должны показать! Иначе, еще не начав, уже потеряем аудиторию. В общем, ты понял. Дерзайте.
Квачков замычал, по-видимому, собираясь что-то спросить. Или возразить. Но я не стал ждать и бросил трубку. Опустился на свой «электрический стул», закурил и продолжил тупо наблюдать за тем, как девочка с едко – лиловыми волосами, проколотым пузом и в ярко-оранжевом топике упорно метет широченными клешами дорожки ночного Центрального парка культуры и отдыха. И никому-то при этом она не нужна. Ну вообще никому! Ни грабителям! Ни насильникам! Ни Нумератору!
Обидно, черт побери!
Никому она была не нужна и на темных безлюдных улочках сначала Крестовского острова, а потом Петроградки.
Правда, за пределами ЦПКиО шансы нарваться на неприятности, казалось, сразу же возросли на порядок. После того, как остался позади Тучков мост, в первые двадцать минут были встречены три очень перспективные компании.
Но первая оказалась значительно разбавлена девушками, и попытавшегося было увязаться за Василисой подвыпившего юношу тут же решительно вернули обществу:
– Юра! Юра, блин!!! Бы-стро!!! Сюда!
Микрофон, установленный рядом с камерой в сумочке, отчетливо принял:
– А слабо с нами, крошка?
– На хрена? – спокойно отреагировала Василиса.
– Оттопыримся.
– У меня есть, с кем оттопыриваться.
– Что, прямо сейчас? – По тону этого кобелька отчетливо ощущалось, что, увязавшись за яркой девицей с лиловыми волосами, он ни на что, в общем-то, и не рассчитывал. Просто сработал инстинкт.
– Юр-ка, ядрит твою!!! Чего сказано?!! Бы-стра сюда!!!
– Иди, Юра. Зовут же. – Василиса наконец развернула сумочку так, что в кадр попала рожица этого мальчика.
«Не красавец. Субтильный и рыженький, как братья Гримм. Лет восемнадцати, не старше, – определил я. – Ни на насильника, ни на разбойника не похож. Без перспектив!»
– Юр-ка!!! Мы уходим!!!
– Давай, крошка. – В кадр это не попало, но, кажется, рыжий нахал протянул лапу и разворошил моей подруге прическу. – Удачно добраться. Не напорись на Нумератора. Пойду я… Бы-ли-и-ин!!! Заклюют теперь, гарпии!
– Юр-ка!!! Схлопочешь!!!
Вторая компания – да и не компания вовсе, просто трое парней, – встретив Васюту, повела себя более чем странно. Здоровенные лбы ярко – бандитской наружности, казалось бы, ни за что не пройдут мимо одинокой девчонки, каким-то немыслимым ветром занесенной на ночную пустынную улицу.
Но парни просто молча посторонились, галантно пропустив мимо себя Василису на узеньком тротуаре, и поспешили своей дорогой.
Девочка с едко – лиловыми волосами – своей.
Отчетливо процедив в микрофон:
– Импотенты!
Я рассмеялся и откинул на сотовом крышечку…
– Соскучился, зайка?
– Чем ты этих жлобов напугала?
– М-м-м… – задумалась, как бы половчее ответить, Васюта. – Я их не напугала. Им просто не до меня. По-моему, они сейчас на работе. Идут на дело. Или кого-нибудь убивать, или совершать налет на квартиру. Ты бы видел их хари!
– Я видел.
– Нет, зайка, ничего ты не видел. Камера такое не передаст.
Мимо проехал ментовский «Жигуль». Не остановился.
Следом за «Жигулем» – большой внедорожник.
– Вроде бы, чуть притормозили, – обиженным тоном сообщила Василиса, – и поехали дальше. Я им не понравилась. Уродина я для них! Малолетка! Пи-да-ра-сы!!!
На этот раз я не рассмеялся. Я расхохотался. Все, кто находился в монтажке, удивленно повернулись ко мне.
– Не бери в голову, детка.
– Как это не бери, если я с этой работой наживу комплекс неполноценности! До связи, Денис.
– До какой связи?
– Ну не до половой же! До телефонной. Пока!
«Комплекс неполноценности – это еще не страшно, – подумал я, убирая трубку в карман. – Как бы не заработать манию преследования. Да и вообще не испортить характер».
– Чего она? – поинтересовался оставшийся на ночь по случаю премьеры «Объекта насилия» Никита.
– Комплексует, что никто не хочет ее насиловать.
– Вот беда! – Программный выпускающий скорчил комичную мину. – И меня не хотят. Все брожу по ночам, жду: ну кто же, когда же?! А всем начхать! И ничего, не расстраиваюсь, сплю спокойно…