Обещана дракону, или Счастье по договору
Шрифт:
— Они нам ничего не сделают, — уголком рта улыбнулся ГримГайл. — Я же с тобой.
Мне не верилось. Чем ближе мы подходили к монументальному величественному строению, крыша которого зиждилась на огромных, высотой впятеро больше меня, колоннах, ноги мои все больше дрожали. Изображения Ротона на храме и, правда, присутствовали. На витраже красовалось лицо мужчины с черной кустистой бородой, тонким носом, острыми скулами и пронзительным взглядом зеленых глаз. Удивительно, как художнику удалось собранием разноцветных стекол выразить грозную сущность бога справедливости. Я еще больше сжалась и от страха почти повисла
Толпа загудела, причем слышны были, как и одобрительные выкрики, так и злобные, оскорбительные возгласы. Разобрать отдельные слова представлялось затруднительным, но, подозреваю, плевки в основном направлялись в мою сторону. Сопровождающие нас мужчины в ожидании остановились на крыльце. ГримГайл, с трудом от меня оторвавшись, взял мое лицо в свои руки и сказал:
— Ничего не бойся, я никому и никогда не дам тебя в обиду. Если что-то тебе не понравится, мы в любой момент уйдем. Не выпустят — сломаем этот храм на радость нашим Духам и улетим, поливая жрецов огнем. Пусть думают, что на них снизошла кара богов, — несмотря на чувство страха, я засмеялась. Бриар немного повеселел. — Главное, чтобы ты чувствовала себя спокойно. Итак, жрецы зажились на этом свете? Тебе что-то не нравится?
От таких слов, к тому же произнесенных герцогом, который когда-то казался мне напыщенным вредным индюком, мне захотелось плакать. Еле сдержав слезы, я отрицательно покачала головой.
Взявшись за руки, мы вошли в распахнутые двери храма. Король с вельможами тихо прошли следом, стали у дальней стены, а двери с грохотом захлопнулись, отрезая нас от людей на площади.
В храме было мрачновато. Свет поступал только через витражное стекло, переносящее изображение Ротона на пол и через круглое отверстие в крыше. На стенах я заметила какие-то рисунки, но подойти и рассмотреть их не решилась. Никаких факелов, или же ламп не было, как не было и какой-либо мебели.
Посреди круглого зала, выстроившись в линию, нас ждали все семеро Одаренных.
— Здравствовать будут верующие, — Сардонет вышел вперед, широко раскинув руки в приветственном жесте. Шестеро Одаренных тихо разошлись в разные стороны и окружили нас.
— Прекращайте цирк, — поморщился герцог. — Вы отлично знаете, что мы не веруем в ваших богов.
Визит вежливости нанесен, надеюсь, теперь вы подпишите мирный договор, и мы покинем вашу страну, будучи взаимно удовлетворенными общением.
— Разумеется, — Сардонет ощерился в подобии улыбки. Глядя на его сморщенное лицо, я отчего-то вспомнила змею. — Но не раньше, чем вы притронетесь к камню справедливости.
— Каково его действие? — приподнял брови ГримГайл.
— О, не стоит волноваться. Этот ритуал совершенно не опасен для вашего здоровья.
— Я спросил, какового его действие, — Бриар не повышал голос, но в нем появились нотки угрозы.
Сардонет поежился, помолчал, но все-таки ответил, недовольно дергая носом.
— Если ваш Дар истинный, то жертвенник перед камнем загорится. Чем больше Дар, тем выше огонь.
— А если Дар ложный? — подала я голос.
— Ничего не произойдет, — как-то хищно произнес Верховный Одаренный.
— Вы хотите сказать, люди на площади собрались посмотреть на закрытые двери вашего храма? — усмехнулся герцог. — Ни в жизнь в это не поверю.
— Люди кормятся слухами, — Сардонет отступил на шаг назад. — Одно могу сказать точно — с государством, посылающим послом труса, мир мы заключать не будем.
— Вы берете меня на «слабо», — заметил ГримГайл. — Ну что ж, пусть это ребячество будет на вашей совести. Несите ваш камень и покончим с этим.
— Его не нужно нести, — жрец отошел в сторону, позволяя нам увидеть черный с белыми жилками камень, лежащий на высокой, доходящей мне до груди, треноге. В плите на полу была выдолблена яма, наполненная золой и, по-моему, костями каких-то мелких животных. К ней, от камня спускался узкий желобок, исписанный черными знаками.
Сардонет обошел треногу и остановился за жертвенником, спокойно глядя на ГримГайла. Он просто ждал, в его блеклых глазах не было написано ни торжества, ни злобы, он вел себя спокойно, будто бы просто исполнял свою работу, ритуал, знакомый ему после тысячи повторений. Меня трясло крупной дрожью, но помня слова принца о том, что герцогу ничего не угрожает, зажала рукой свой рот, чтобы не остановить его. ГримГайл широкими шагами преодолел разделяющее его с Сардонетом расстояние и правой рукой притронулся к камню.
Воздух взвыл. Камень затрясся, а белые жилки его покраснели, будто бы наливаясь огнем. Повидимому, так и было, потому что по каменному желобку стекли несколько дымящихся капелек и жертвенник вспыхнул. Нет, вспыхнул, не то слово. Жаркое пламя взметнулось вверх, достигая отверстия в крыше и даже вырываясь из него. Сардонет, который стоял слишком близко, упал, и принялся торопливо отползать, спасаясь от горячего воздуха. Туника вздернулась, оголяя тощие, покрытые дряблой кожей ноги. Я тактично отвернулась, а Верховный Одаренный глухо ругнувшись, стал приводить себя в порядок.
— Разве можно сквернословить в храме, о Верховный, — весело спросил Бриар, отнимая руку от камня.
Пламя, лишившись подпитки от герцога, уменьшилось, а спустя несколько секунд исчезло вовсе.
Сардонет оставил замечание герцога без внимания, и с трудом отдышавшись, провозгласил, что мы можем продолжать.
— Что значит «продолжать»? — нахмурился ГримГайл. — Насколько я понял из вашего более чем краткого рассказа об этом ритуале, мой Дар истинный, следственно, я и леди Лорелла можем идти.
Рассчитываю, что мир между нашими государствами будет заключен уже сегодня.
— Постойте, Ваша Светлость, — Сардонет вкрадчиво приблизился. Куда делись его слабость и дрожание всех чресел. Сейчас он выглядел мужчиной в возрасте, а не глубоким стариком. Но, возможно, свою роль в этом играло освещение. — Пусть свой Дар проверит и ваша невеста. Леди Лорелла, прошу вас.
Я сделала шаг вперед, мысленно уверяя себя в безопасности этого действа. С ГримГайлом ведь ничего не случилось — стоит рядом со мной абсолютно безмятежный, хотя мне кажется, при потере Дара так благодушно он бы себя не вел. Уже протянув руку к камню, я ненароком бросила взгляд на Сардонета, застывшего немым изваянием передо мной, и от испуга даже дернулась. В глазах Верховного Одаренного застыла алчность, а все его тело, наклонившееся вперед, выражало нетерпение. Как и в случае с ГримГайлом он ждал, только теперь чего-то иного, и совершенно по-иному.