Обитель подводных мореходов
Шрифт:
– Если по-настоящему полюбишь человека, - не сдавался Колбенев, - то и в инвалидной коляске, вероятно, будешь с ним счастлив.
– Пускай так,- согласился Егор.- Тогда какой же ты видишь свою будущую жену?
– Какой?
– Вадим на мгновенье задумался.
– Да самой прекрасной, самой необыкновенной из всех женщин. И пусть у неё будет внешность Афродиты, ум Софьи Ковалевской, а сердце... как у моей мамы.
Егор хохотнул.
– Ничего себе запросики!
– изумился неожиданно появившийся Кузьма. Прям Василису Премудрую тебе подавай, да и только. Вот если б она ещё стряпать могла, стирать, корову доить и всё такое, - он выразительно покрутил растопыренными пальцами.
– Зачем же так?..
– Колбенев мучительно поморщился.
– Женщина достойна, чтобы на неё смотрели как на высокий идеал. Ты же видишь в ней батрачку. В самом деле! Вы только представьте себе, насколько позволяет воображение, самую красивую, обворожительную, во всём совершенную женщину. В её красоте великая созидательная сила, начало всех начал. Разве такая женщина не сделает тебя добрее, лучше? А уж какие глубины человеческой мысли взбудораживает её неземная красота - уму непостижимо... Это, ребятишки, великий дар природы, который мы, в своём мнимом превосходстве, не всегда замечаем.
– Всё гораздо проще, чем ты думаешь, - высказался Егор.
– Даже для сотворения красивейшей в мире женщины природа использует всего четыре элемента из всей менделеевской таблицы: углерод, кислород, водород и азот.
– И ещё немножко змеиного яда, - мрачно дополнил Кузьма.
– Все они, красотки, такие.
– С библиотекаршей не получилось?
– смекнув, полюбопытствовал Егор.
– А ну вас всех, - Кузьма с раздражением отмахнулся.
– Трепачи вы, а не философы. Говорил же тогда, что мне позарез в город надо - ведь не пустили, математикой всё мордовали. А у меня свидание было замётано.
– Неужели влюбился?
– допытывался Егор.
– Интересно...
– Кто! Это я?
– хорохорился Кузьма.
– Просто не выношу, когда знакомых девах у меня из-под носа уводят. На гражданке за такие штучки можно было бы кое-кому глянец на фотокарточке попортить.
– Этот кое-кто не с четвёртого курса?
– Положим. Ну что из того?
– Доживёшь до его седин, caм отбивать библиотекарш у двоечников станешь.
– Несерьёзно это всё, - сказал Вадим, примирительно хлопнув по спине ладонью обидевшегося было Кузьму.
– Не нужна она тебе, оттого и ты ей не нужен.
– Вот и я о том же, - добавил Егор.
– Она старше тебя и, уж конечно, практичнее. А кто у кого пытался отбить - это ещё вопрос. Твою библиотекаршу и того самого, с четвёртого курса, я их вместе на танцах ещё в прошлом году видел.
– Не в жисть не поверю, - на простецком лице Кузьмы заиграла плутоватая улыбка.
– Чего ж она мне тогда макароны на уши вешала?
– Чем красивее женщина, - изрёк Егор, - тем непрогляднее у неё душа, а уж поступки вообще непредсказуемы.
Вадим раскрыл было рот, собираясь тотчас возразить, но не успел. Фокстрот закончился, и вокруг них снова начали собираться одноклассники. Ребята после полученной разминки держались уже более свободно, в общем кругу прибыло весёлости и шума, отчего Эдик со своим неуёмным темпераментом немного потускнел.
Призывно громыхнула барабанная дробь, звякнули медные тарелки, и курсант-распорядитель интимно прошептал в микрофон:
– Приглашают... девушки.
Чижевский, не сводивший с Леры глаз, точно гипнотизировал её. Он даже изменился в лице, когда девушка, наконец, направилась в его сторону. Можно было лишь предположить, каких усилий стоило Чижевскому, чтобы не ринуться навстречу. И Егор даже чуть посторонился, невольно усмехаясь, чтобы пропустить Эдика, уж ничего, казалось, не видевшего перед собой, кроме приближавшейся красавицы-шатенки.
Но девушка вдруг остановилась перед Егором, давая взглядом понять, что её выбор пал всё-таки на него. И Непрядов со снисходительной улыбкой повиновался, чувствуя на себе испепеляющий взгляд Чижевского.
Заиграли танго. Егор легко и плавно повёл свою очаровательную партнёршу.
– Рада тебя видеть, - игриво сказала Лерочка.
– Вот уж не думала, что ты останешься в Риге.
– Это почему же?
– небрежно полюбопытствовал Непрядов.
– Да все мальчишки из вашего класса только и мечтали, чтобы поскорее уехать в Ленинград.
– Не все. Я желал в Севастополь,- признался Егор.
– Только вот, как видишь, ничего не получилось.
– Жалеешь?
– Раньше - да, но теперь нисколько.
– Ну и правильно, потому что нет города лучше нашего, - она таинственно улыбнулась и запела: "Рига, мой любимый город, Рига, маленький Париж..."
– Моим любимым городом всё же остаётся Севастополь.
– А что, там теплее?
– Там роднее. Это город моего детства.
– Ах, Егор! Ты просто ни в кого здесь не влюбился.
– Зато в тебя была влюблена добрая половина ребят из нашего класса.
– Да-а?
– с притворным удивлением она вскинула густые ресницы.
– И ты в их числе?
– Куда уж мне, - поскромничал Егор.
– К тебе ж было не пробиться такой плотный круг рыцарей твоего сердца.
– Мне кажется, ты и не старался. Ты слишком увлечён своим боксом.
– Увы, - и он пропел в ответ, подлаживаясь под Утесова: "Такая, наша доля мужская..."
– А помнишь, как наши девчонки и мальчишки дружили классами? Всегда весело, интересно...
– Это всё в детстве. Что было, то было...
– Егор, ты рассуждаешь как старик. Но ведь мы студенты!
– Мы?
– Ну да. Вы, морские студенты и мы, студенты-медики.
Егор не успел ответить. Появившийся Чижевский хлопнул в ладоши, требуя по правилам танца уступить ему партнёршу. Непрядов показал Лерочке взглядом на своего нетерпеливого одноклассника.
Девушка с напускным, томным вздохом распрощалась с Непрядовым, послав ему воздушный поцелуй. Ей нравилось играть роль героини весёлой оперетты.