Обноженный
Шрифт:
Что-то у меня «Памятник» Пушкина зазвучал. Классика, что поделать — везде место найдёт. Я ж говорил — гений!
— «Дел разных натворишь» — в мою пользу, без ненужных излишеств и опасных инициатив. Ибо думать ты будешь только головой. Ввиду наступившей бездушности головки.
Или здесь правильнее — бездуховности? Как нужно — душевная головка? Или — духовная? Или — духовитая?
Ладно, доброе слово поучительное — исполнено, переходим к поучительным действиям.
— Так. Ну где тут у нас что? Ноготок, свечу поставь сюда — темновато. Не промахнуться бы.
И я, следуя уругвайскому опыту, приложил электропроводящие наконечники к гениталиям собеседника.
Перебирая различные попаданские истории, я, с чувством неизбывный гордости, отмечаю экстремально высокий уровень своего инновизма: никто не начинал прогрессировать электричество с электрошокера чемоданного типа. Инновация не только в пространстве «Святой Руси», но и всего мирового попадизма!
Филька хекнул, запредельно выгнулся, выворачивая собственные руки, связанные над подвесом, из плечей. И замер. Хрустя деревяшкой кляпа в зубах и содрогаясь от судорог.
Я — поразмыслил.
Хорошую мы дыбу построили. Мужичок рвётся, а станок стоит — не шелохнется!
Теперь по продолжительности: с одной стороны, воздействие должно быть запоминающимся. Поэтому надо подержать долго. А то будет как с Марком у Буджольд: не помогло. Видимо, сила и длительность сеанса были недостаточными.
С другой — ток и напряжение мне померить нечем. Да и вообще: воздействие тока на человека зависит от массы условий. Прежде всего — от проводимости кожи. Значение меняется чуть ли не на порядок. Что он ел, что он пил, влажность… Кстати… Ноготок же окатил терпилину задницу водой. Факеншит!
Увы, было уже поздно. Едва я убрал щупы, как Филькино тело обмякло, обвисло. Он ещё дышал, когда мы снимали его с дыбы, но вдруг захрипел, судорожно дёрнулся, вытянулся на брошенной на пол мешковине.
Глаза распахнулись и мёртво уставились на лежащее рядом гениальное достижение прогресса человечества: генератор переменного тока с повышающим трансформатором. Не перенёс.
— Мда… Упокой, господи, душу раба твоего Филимона. Ноготок, позови божедомов, пусть уберут. А с этой штукой… Как следующий чудачок попадёт — ещё попробуем. Надо отработать технологию. И по силе, и по месту приложения. Секционирование обмотки какое-то сделать? Ты пока не болтай об этом.
Надо срочно спрогрессировать вольтметр с амперметром. Ни Вольты, ни Ампера ещё нет, но приборы и единицы измерения — нужны. А как их пересчитывать в местные фунты и аршины? Надо вспоминать.
Ноготок о нашем эксперименте не рассказывал, но молва связала «железку с искрой» и смерть Фильки без обычных повреждений на теле. Туманные слухи о «божьих молниях» в руках «Зверя Лютого» добавили в мою репутацию оттенок «архангела Господнего». Невнятность сплетен только способствовала усилению страха. Я всё более воспринимался туземцами как истинно русский властелин: «Ужасный, но Справедливый». Мнение о справедливости проистекало из факта смерти Фильки: «и покарал насильника злобного — смертью лютою!».
Фильку через три дня похоронили на кладбище в Пердуновке. Со всеми обычными обрядами. Вечно беременная вдова его некоторое время ежедневно рыдала на могилке, пока я не выдал её за бобыля в Гончаровку.
Повесившуюся девушку закопали в ямке за оградкой Невестинского кладбища без отпевания. На мой взгляд — несправедливо. Не по отношению к девушке — мёртвым всё едино, но матери её — боль до конца жизни. Однако менять обычаи, которые с «дедов-прадедов»…
Для меня было важнее первое успешное применение электрического тока. Позже, в различных эпизодах «правдоискательства» мы успешно использовали аналогичную методику, совмещая электрический шок с объяснениями «концепции управляемой смерти» и «изгнания души из тела».
Продолжая опыты с электричеством, я смог создать задел — ряд устройств различного назначения, в частности — малые электрогенераторы, позволившие, в нужный момент, поднять качество моей «зверо-лютости» в ходе изменения «Святой Руси» — на принципиально новый уровень.
Зима постепенно шла к концу. Становилось теплее, на солнышке уже вообще — жарко. Народ выбирался из своих жилищ, щурился на солнце и вдруг застывал — впитывал долгожданное тепло, свет. Ласковое солнышко…
Людям — хорошо, а об зверях кто-нибудь подумает?! Ладно — Курт, ему совет не нужен — вон, валяется на крыше хлева, загорает в своей серо-серебрянной шубе. А остальные? Которые на привязи?
Инновирую прямо на скотном дворе, ломая попутно всякие глупости, которые «с отцов-дедов».
На Руси традиционно домашнюю скотину выгоняют на улицу 15 апреля. До этого — держат в хлевах. «Все так делают». Но у меня в эту зиму собралось большое стадо — скупил у «кусочников». Я ничего в коровах не понимаю. В свиньях, в овцах, в козах… Кроме одного: когда животному хорошо — оно лучше привешивается и изобильнее доится.
Фольк утверждает: «Если корова много есть и мало доится, то её следует меньше кормить и больше доить». Очень даже может быть. Но есть и другой путь: посветить скотинке надо.
Если животное есть на свету, видит корм, то корма усваиваются лучше и идёт их на треть меньше. Освещённость должна быть — 50–70 люкс.
Начиная с февраля, каждый солнечный день коров выгоняют загорать. От этого у них повышается уровень гемоглобина, кальция и неорганического фосфора. А витамина D становится вдвое юольше.
— И если какая-то небритая скотина типа «скотник хомом сапнутый», будет мявкать и бекать супротив, то я его сам выдою! Потаня, ты меня понял?!
Вот так и живём. Повышаем уровень витаминов в местном… ацидофилине. Откуда я взял ацедофилиновую палочку? Lactobacillus acidophilus? — Оттуда. Вот именно. «Из тех же ворот, что и весь народ». Водится она там. А теперь мы ею ферментируем лактозу до молочной кислоты. Что улучшает пищеварение.