Общество сознания Ч
Шрифт:
– Вячеслав, - откликнулся тот.
– Сергей, - назвался палеоантрополог.
– А вы что в Жаворонках делали?
– спросил Вячеслав.
– Собирали информацию для следствия по делу, - соврал Белокуров, и от этих слов лицо Вячеслава просияло.
– Для следствия? Свершилось, стало быть, правосудие! Заинтересовались этим Содомом и Гоморрой. Я могу вам дать самую полноценную информацию обо всех участниках этого кощунственного преступления, именуемого княжеством Жаворонки. Значит, так…
– Вы прямо сейчас намереваетесь давать информацию?
– спросил Белокуров.
– А куда дальше откладывать?
Но информация не успела поступить, потому что теперь в комнату вошел еще один человек, при виде которого Белокуров изменился в лице. Усмешистость схлынула, губы вновь побелели. Человек этот был такого же примерно возраста, как Белокуров и Тетерин, с хорошей бородой, которую Тетерин отныне тоже будет отращивать, простившись с мохнорылостью. Только не такую клочкастую, как у обличителя Вячеслава.
– Здравствуйте, Василий, - попытался изобразить бодрый тон Белокуров.
– Вот по вашей наводке нагрянули, так сказать…
– Я уже обо всем знаю, - мрачно произнес Василий и засопел, будто его стало тошнить. Он очень недружелюбно посмотрел на Тетерина, смерив его взглядом.
– Она мне во всем призналась.
– Вот как… - сглотнул Белокуров.
– И что теперь?
– Я еще не решил. Или смогу простить обоих, или же убью. Тоже обоих.
– Вась, - сказал Белокуров, - пойдемте поговорим с глазу на глаз?
– Не хочу, - сказал в ответ Василий, усаживаясь на свою кровать.
– Поговорим обо всем завтра, ладно? Если, конечно, у вас такая едкая жажда поговорить со мной. Честно говоря, я совсем не был готов к вашему приезду. Почему вы приехали?
– Как раз это я и хотел вам объяснить.
– Да? Ну пойдемте, любопытно будет послушать.
Василий с усталым вздохом встал.
– У нас есть два пистолета, - вдруг признался Белокуров.
– Если хотите, Вячеслав будет вашим секундантом, а Сергей - моим. Не желаете?
– Пистолеты?
– усмехнулся Василий.
– Мне вон жена эспадроны привезла. Можем и на пистолетах, и на эспадронах сразиться. Только не здесь. Не будем осквернять святое место.
Они ушли. Некоторое время стояла тишина, Тетерин почему-то ждал, что вот-вот ее прервут отдаленные выстрелы. Но потом вспомнил, что его «стечкин» находится при нем, а дуэль на одном пистолете - не дуэль.
– Кажется, они что-то не поделили, - заговорил Вячеслав.
– Настроение у них явно не пасхальное. Кстати, а этот ваш толстый - он, часом, не брат ли Ревякина?
– Отца-основателя? А что? Похож?
– Очень похож. А, теперь понимаю! Обкладываете меня со всех сторон? Месть затеяли? Только учтите, что это будет не просто месть, а заклание и завтра же я буду у престола Всевышнего среди избранных гостей.
– Никто не собирается вас ни обкладывать, ни закладывать, а Белокуров просто двойник Ревякина… То есть это совершенно случайное сходство, и ваш Ревякин ему до лампочки.
– Не лжете?
– недоверчиво спросил Вячеслав.
– Глядите же! Мне врать - тройной грех.
– Это почему?
– Потому что я жизнью многажды много раз оболган. Чагового чая не желаете?
– Какого чая?
– Из чаги. Отец Василий выделил, сам собирает. Хорошая штука: и вкусная, и полезная, и жажду отбивает, и сил прибавляет. Налить?
– Налить.
Вячеслав налил из термоса в кружку и сам подал Тетерину. Тот стал пить, не понимая, нравится или не нравится ему, а думая о том, что Ч продолжается: вот и чай из чаги…
Тут в гостевой избе объявилась новая гостья - та самая молодая женщина, которую они видели на крыльце и при виде которой заметно растерялся Белокуров. Вид у нее был взволнованный. Она огляделась и спросила:
– Скажите, а где Борис и Василий?
– Отправились друг в друга из пистолетов пулять, - с глупой улыбкой ответил Вячеслав.
– Нет у них пистолетов, - поспешил возразить Тетерин, понимая, что здесь не до шуток.
– Они отправились погулять ради какого-то разговора.
– Спасибо, - сказала она и тотчас удалилась.
– Вот!
– торжественно объявил Вячеслав.
– А сначала она приехала и ходила с Василием для разговора во лесок. Неспроста эти прогулки и разговоры. А вы, брате, давно ли воцерковлены?
– Честно говоря, я даже не вполне понимаю, что значит быть воцерковленным, - признался Сергей Михайлович.
– Да ну!
– подивился Вячеслав.
– Ну хоть крещеный? Или приехал креститься?
– Крещеный. Но в церковь не ходил. Сегодня впервые пойду. Так уж получилось.
– Ну, дорогой мой, сейчас это сплошь и рядом!
– махнул рукой обличитель ереси жаворонствующих.
– А я-то сам-то! Думаете, я давно стал православным? Отнюдь. Вот, если хотите, вам вся моя жизнь сейчас предстанет. Охотно расскажу, ничего не утаивая. Хотите?
Но тут возвратился Белокуров и, заглянув, попросил Тетерина выйти с ним на минутку.
– Хорошо, что вы освободили меня от общества этого ересеборца, - сказал Тетерин, выходя с Белокуровым на свежий воздух.
– Чем-то он мне неприятен.
Они двигались к реке. За нею над лесом садилось солнце, уже усевшись брюхом на верхушки деревьев, выскочив напоследок из плена облаков.
– Сергей, - сказал Белокуров, - я должен тебе открыться. Этот Василий
– обманутый муж, а я - соблазнитель его жены. Она приехала сегодня, за несколько часов до нашего приезда, и во всем ему призналась. Завтра мы решили стреляться. Отъедем на рассвете куда-нибудь подальше от этого святого места и совершим то, что совершали в прежние времена честные люди. Вы сможете дать Василию свой пистолет и отвезти нас?