Обстоятельства смерти господина N
Шрифт:
Тирают поспешил за гостем. Они прошли в дальнюю комнату.
— Что привез? — спросил Тирают.
— Груз с последнего каравана Лао Су. Полиции досталось только его тело и самая малость порошка.
Тирают вытащил из сейфа, стоявшего прямо на полу, толстую пачку денег.
— Половина долларами, половина батами, — объяснил он.
Маленький человечек, не пересчитывая деньги, хладнокровно сунул их в карман потрепанных штанов.
— Груз оставьте у меня, — продолжал Тирают, — потом перевезем дальше.
Тирают был осторожен. Только он один будет знать, кому теперь идет груз. Это гарантия от выстрела в спину, если его партнеры по героиновому бизнесу решат, что смогут обойтись без посредников.
Человек, доставивший груз, вышел. Тирают с неудовольствием посмотрел на грязные следы на полу. Он не уважал мео — несмотря на большие деньги, зарабатываемые на опиумном маке, они так и не стали приличными людьми. В прихожей его дожидался Прасет. Тирают помахал у него перед носом пластиковым мешочком с героином и увидел, как у парня загорелись глаза и затряслись руки.
— Видел человека, который только что был, у меня? — спросил Тирают.
Прасет кивнул.
— Уберешь его, — сказал Тирают, глядя прямо в глаза Прасета, — прощу.
И в его руках опять появился мешочек с белым порошком. Прасет протянул руку, и телохранитель Тираюта дал ему нож с длинным и острым лезвием.
…В свое время, когда Тирают работал на американцев, он побывал в труднодоступных деревнях на севере Таиланда, где обитали горные племена. Они вырубают и сжигают леса, освобождая участки земли для посевов риса и кукурузы, разводят домашний скот, птицу. Когда земля истощается, племя снимается с места и уходит дальше в лес, который неумолимо выжигается. В каждой деревне есть вождь и шаман: племена верят в духов. Мео предпочитают жить на высоте тысяча — тысяча пятьсот метров над уровнем моря, в долинах, окруженных горами. Крыши домов спускаются до земли для защиты от ветра. Внутри дома, у восточной его стены, воздвигается алтарь; по поверьям мео, следует поклоняться пяти духам, охраняющим жилище. Единственное, что нравилось Тираюту в деревнях мео, — это полигамия. Мео предпочитают иметь несколько жен — с экономической точки зрения, дабы они рожали много детей. Самой выгодной женой считается вдова с детьми — в семье сразу прибавлялось рабочих рук. Тем более, что и работают в основном женщины. Мужчины большей частью заняты курением опиума. От этого занятия они отвлекаются два раза в год после сбора урожая, чтобы продать скупщику опиум-сырец. Получив двести долларов за килограмм сырца, который принесет торговцам наркотиками миллионы долларов, они, довольные сделкой, погружаются в спячку. Попытки убедить племена заменить мак клубникой или кофе наталкивались на упорное сопротивление. Владельцу кофейной плантации надо ждать минимум три года, прежде чем он начнет получать прибыль, а человек одного из “опиумных королей” объезжает на муле деревни “золотого треугольника” и без разговоров выкладывает две сотни за килограмм сырца.
Тирают побывал и в деревнях каренов, которые живут на самой границе с Бирмой, и акхов, украшающих свои шляпы куриными перьями и шерстью, гиббонов. При входе в деревню акхов стоят священные ворота, которые охраняются двумя добрыми духами, они не пускают злых духов в деревню. Неподалеку от ворот возвышается фигура женщины, вырезанная из дерева. Она тоже защищает деревню от злых духов. Дома строят из бамбука. На полу сооружают очаг, в хижине всегда полно дыма, нечем дышать.
Из всех племен, с которыми ему приходилось иметь дело, Тирают предпочитал яо. Они аккуратнее и чистоплотнее своих соседей: время от времени они моются в отличие от других племен, которые не моются никогда. Например, акхи боятся, что от мытья в них вселится дух воды. Яо называют себя “главными”, они единственные имеют письменность, заимствованную у китайцев. Тирают привозил из деревень яо красиво расшитую одежду; каждую девочку в племени обучают вышиванию. Чтобы расшить одежду узорами “серебряный цветок”, “бровь тигра” или “медведь мео”, требуются месяцы.
Эти обширные этнографические знания Тирают приобрел, кочуя по деревням и скупая наркотики. В условленный день за ним присылали самолет компании “Эйр Америка”. Тирают грузил тюки с опиумом в самолет, получал свою долю и шел дальше. Он сильно рисковал. Натолкнись он на других сборщиков, на отряды Кхун Са или Лао Су, живым бы не ушел. Он спал, не выпуская автомата из рук. Тирают здорово обиделся тогда на американцев — он рисковал своей шкурой, а получал гроши по сравнению с другими.
Когда американцы распустили “Красных буйволов” и Тирают лишился приличного жалованья, он решил, что с американцами ему больше не по пути. В героиновом ремесле он уже был не новичок, и новые хозяева нашлись быстро.
Тираюту приходилось туго. Ставки в героиновой игре были фантастическими, и соперничающие между собой банды безжалостно убивали друг друга. Кхун Са как-то сжег три деревни и вытоптал поля: он заподозрил местных жителей в помощи другой банде. Тирают был свидетелем того, как личная армия Кхун Са окружила и огнем из минометов, базук и автоматического оружия почти полностью уничтожила отряд таиландских солдат, которые накануне захватили подпольную лабораторию по переработке опиума.
В джунглях были затеряны целые поселки, где жили люди, пришедшие сюда ради героина. Среди пальм крытые соломой хижины на тиковых сваях. Мужчины в полувоенной форме цвета хаки. По утрам, когда солнце еще не слишком печет, проводятся боевые учения. Колонны, поднимая пыль, браво маршируют по единственной в поселке улице, тренируются в стрельбе, благо оружия и боеприпасов хоть отбавляй.
Рядом с этими профессионалами горные племена выглядели жалко. Неграмотные, темные крестьяне попадали в кабалу к торговцам наркотиками, которые охотно давали им задаток под будущий урожай, а потом шантажировали. Горные народности по-прежнему образуют этническую периферийную группу, отношения с основным населением страны напряженные, они чужеродное тело, и “опиумные короли” держат их в страхе и полной зависимости.
Один раз Тирают побывал в цитадели крупнейшего “опиумного короля” Кхун Са, чье настоящее имя — Чан Шифу. Конечно, ему не удалось увидеть виллу самого “короля” с баскетбольной площадкой и футбольным полем, обширными подвалами, где хранились запасы пищи и импортного виски, с плавательным бассейном, системой кондиционирования воздуха и видеоаппаратурой, но он убедился в его могуществе. Под ружьем у Кхун Са было три тысячи человек, вооружение — американские автоматические винтовки “М-16”, минометы, базуки. В распоряжении его банды — приемопередающие устройства “уоки-токи”, подпольные химические лаборатории, тайники для хранения опиумного сырья и готовой продукции и даже вертолеты, для которых в горах оборудованы взлетные площадки. Мощные радиостанции позволяли держать постоянную связь с опиумными караванами. Иногда торговцы наркотиками пользовались для транспортировки сырца вертолетами таиландской полиции — у Кхун Са были большие связи в северных провинциях Чианграй и Чиангмай. “Десять лет назад вы могли предстать перед таиландскими таможенниками со слоном, нагруженным наркотиками, и вас бы пропустили. Сейчас, по всей вероятности, обратили бы внимание на слона” — эти слова Тирают слышал от одного из приближенных Кхун Са.
До недавнего времени Кхун Са ощущал себя неограниченным властителем “золотого треугольника”. Ему принадлежал дом в Бангкоке, где он частенько бывал. Для кого-то из членов парламента он построил в Бан Хин Таэке прекрасную виллу. Эту деревню он превратил в свою вотчину. Его агенты повсюду закупали необходимые для обработки опиума-сырца уксусный ангидрид, ацетон и аммиак. Когда Малайзия запретила транзит уксусного ангидрида, цена на него подскочила в двадцать раз, и две героиновые лаборатории пришлось временно закрыть.
В юности Тирают работал в такой подпольной лаборатории вместе со своим старшим братом, которого вскоре убили в очередной перестрелке. Героин они расфасовывали в полиэтиленовые мешочки и ставили торговую марку “Дабл Ю-Глоуб”, “Ред лайон”, “Гуд лак ту ю”. На каждом пакетике было напечатано предостережение: “Это настоящий качественный продукт. Остерегайтесь подделок”. То были первые английские слова, которые выучил Тирают. Единственное, кем он не пожелал быть, — героиновым курьером. Его не соблазнили даже их высокие заработки. Несмотря на коррупцию полиции и таможенной службы, Тирают твердо усвоил: больше шансов выжить в горах, хотя там и звучат постоянно выстрелы и бандиты уничтожают друг друга, руководствуясь простым правилом “убивать все, что движется”, чем попав в руки правосудия. Если схватят с героином, не помогут ни природная ловкость, ни умение владеть оружием. Закон о наркотиках, принятый в Таиланде, был прост: за попытку вывезти двадцать граммов наркотика — каторга, за сто граммов героина № 4 (степень очистки — свыше девяноста пяти процентов, на сленге торговцев именуется “белым порошком” в отличие от героина № 3, хуже очищенного, который называется “коричневым сахаром”) — смертная казнь.
Тирают часто видел, как в сезон сбора урожая перед закатом в путь пускаются длинные караваны. На лошадях и мулах навьючены тюки, караваны сопровождает вооруженная охрана. Они доставляют опиум к южным оконечностям гор. Транспорты с наркотиками идут по тайным тропам в джунглях, пересекают реки, ущелья, заросли бамбука и заканчивают свой путь в одной из северных провинций, откуда героин небольшими порциями переправляется в Бангкок — там единственный в стране международный аэропорт. Чаще всего героиновые курьеры именно таким путем пытаются покинуть Таиланд. Каждый раз они нуждаются в новых документах, ведь если в паспорте подряд стоят три визы, выданные странами Юго-Восточной Азии, это почти автоматически означает, что таможенный досмотр будет самым тщательным.