Обычная работа
Шрифт:
– Ваш муж пьет, миссис Эллинхэм?
– Нет. То есть он выпивает, но в рамках. Он не алкоголик, если вы это имеете в виду.
– А возникали у него или вообще в семье проблемы.., скажем так, с другими женщинами?
– Нет.
– Я хотел этим сказать, миссис Эллинхэм...
– Я поняла. Нет, я не думаю, что он просто мог сбежать к другой женщине, это исключено.
– А как вы сами, миссис Эллинхэм, считаете, что могло с ним произойти?
– Боюсь, что он стал жертвой несчастного случая.
– Вы справлялись о нем в больницах города?
– Да, но его нет ни в одной из больниц.
–
– Может быть, он валяется сейчас мертвый где-нибудь, - сказала миссис Эллинхэм и в трубке послышались всхлипывания.
Браун выдержал долгую продолжительную паузу, поглядывая на патрульного.
– Миссис Эллинхэм, вы слушаете?
– начал он снова.
– Да.
– Если получится, я постараюсь зайти к вам сегодня, чтобы взять все необходимые сведения для заявки в бюро пропавших без вести. Вы будете дома?
– Да.
– Предварительно позвонить вам?
– Нет, не нужно. Я буду сидеть дома весь день.
– Вот и отлично. Значит, увидимся позже. Но если за это время вам удастся что-нибудь узнать...
– Да, да, я сразу же позвоню вам.
– До свидания, миссис Эллинхэм, - сказал Браун и повесил трубку.
– У леди пропал муженек, - сказал он патрульному.
– Спустился на минуточку в булочную за хлебом и уже год не возвращается, так?
– сказал патрульный.
– Да, и с тех пор не подает о себе вестей, - подхватил Браун. Затем он указал на клетку для задержанных и спросил:
– А это что за гость?
– Взял его на месте преступления. Когда он пытался влезть в квартиру с пожарной лестницы в окно третьего этажа. Окно он уже успел выломать и как раз влезал в него.
– Какие-нибудь орудия преступления были при нем?
– Да. Я оставил их в коридоре на скамейке.
– Принеси-ка их сюда.
Патрульный вышел в коридор. Браун подошел к зарешеченной двери. Задержанный уставился на него.
– Ваши имя и фамилия?
– спросил Браун.
– А ваши?
– Детектив Артур Браун.
– Фамилия подходит, - сказал задержанный.
– Согласен, - спокойно отозвался Браун.
– Может, назовете теперь свою?
– Фредерик Шпет.
Патрульный вернулся в дежурную комнату, неся с собой кожаный портфель, в котором оказалась ручная дрель со сверлами разного диаметра, небольшой ломик вроде гвоздодера, полный набор отмычек, плоскогубцы, ножовка, пара коричневых матерчатых перчаток и еще один ломик, сконструированный так, что его можно было разобрать на три составные части. Браун молча осмотрел все эти инструменты.
– Я столяр, - пояснил Шпет.
Браун обернулся к патрульному полицейскому.
– В квартире был кто-нибудь, Симмс?
– спросил он.
– Никого, - ответил Симмс.
– Шпет, - сказал Браун, - вы обвиняетесь во взломе третьей степени, что является уголовно наказуемым преступлением. Вы также обвиняетесь во владении орудиями взлома, что также является судебно наказуемым проступком первого класса. Отведите его вниз, Симмс.
– Я требую адвоката, - заявил Шпет.
– Вы его получите, когда будет нужно, - сказал Браун.
– Я требую его сейчас. Прежде чем вы посадите меня в предвариловку.
Поскольку и полицейские, и профаны нередко путаются в предписываемых
– А зачем, Шпет?
– спросил он.
– Ты задержан в тот самый момент, когда пытался нелегально проникнуть в чужую квартиру. Никто не задает тебе никаких вопросов. Ты взят на месте преступления и никаких вопросов к тебе нет. После того как тебя посадят и оформят, тебе будет разрешено сделать три телефонных звонка. И тогда ты сможешь поговорить со своим адвокатом, с поручителем, со своим лучшим другом и вообще, с кем тебе будет угодно. Увидите его, Симмс.
Симмс отпер дверь клетки и дубинкой подтолкнул Шпета к выходу.
– Это беззаконие!
– выкрикнул Шпет.
– Ничуть не большее, чем кража со взломом, - ответил ему Браун.
Женщина, проживающая в квартире, расположенной напротив номера 4-С, была выше ростом и Уиллиса и Дженеро, в чем, собственно, не было ничего удивительного: Хол Уиллис был самым низкорослым из детективов, достигая всего пяти футов и восьми дюймов. Он был столь изящен, что походил на балетного танцора и казался довольно миниатюрным даже рядом с Дженеро, который был всего-то на дюйм выше его. Хол Уиллис знал, что он невысок. Ричард Дженеро, наоборот, считал себя весьма крупным человеком. От отца он унаследовал черные вьющиеся волосы, прямой и короткий неаполитанский нос, чувственные губы и задумчивые глаза. От матери ему досталась гибкая и стройная фигура. Он знал, что хорошо сложен, и не испытывал по поводу своего роста никаких комплексов. Но эта леди, что открыла им сейчас дверь в квартире номер 4-В, обладала в самом деле могучим телосложением. Уиллис и Дженеро только глянули на нее снизу вверх и молча переглянулись между собой с затаенной завистью. На леди была комбинашка алого цвета и ничего больше. Босая, большегрудая, рыжеволосая и зеленоглазая, она уперла руки в обтянутые прозрачным нейлоном бока.
– Ну?
– сказала она.
– Полиция, - сказал Уиллис и предъявил ей свой жетон.
Женщина внимательно осмотрела жетон.
– Ну?
– повторила она.
– Мы хотели бы задать вам несколько вопросов, - сказал Дженеро.
– Каких вопросов?
– Относительно молодого человека из квартиры напротив. Относительно Люиса Скотта.
– А что с ним?
– Вы его знаете?
– Мы едва знакомы.
– Едва знакомы?
– сказал Дженеро.
– Вы живете с человеком на одной лестничной площадке и едва...
– Ну и что? Это ведь город.
– Но даже и в этом...
– Мне сорок шесть лет, а ему сколько? Восемнадцать? Девятнадцать? Как я могу его знать? Интимно?
– Нет, мэм, но...
– Вот я и говорю вам, что едва его знаю. Почти не знакомы. Но все-таки, что там с ним?
– Видели ли вы его вчера во второй половине дня или вечером?
– спросил Уиллис.
– Нет. А в чем дело? С ним что-нибудь случилось?
– Слышали ли вы какой-нибудь необычный шум в его квартире?
– Необычный? Что значит, необычный?