Обыкновенный принц
Шрифт:
— Жаль, что ты ещё не родила, было бы проще уйти, — спокойно заметил гость. — Я не хочу, чтобы нас увидели, поэтому ломать решётку не собираюсь. Уйдём из пещеры. Сначала в лес, потом постараюсь дотянуть до гор. Ты сможешь попасть в Алатерру без оков, купол тебя пропустит?
Драконица икнула, и совсем другое — утробный рокот, похожий на отчаяние, радость и неверие вместе взятые, — прокатился по её горлу:
— Моё яйцо со мной. Я прячу его шестой день... Значит, я чувствовала верно... Отсюда песнь Алатуса слышнее... — чудовище приклонило голову к земле, признавая превосходство гостя и показывая своё
Тео вернулся к решётке, но затем, оглядываясь, сделал несколько шагов вперёд, мысленно прикинув, поместится ли он в драконьем обличьи?
— Мало времени. Тебе нужно отойти дальше, покажи цепи и не бойся. Я это уже делал.
В огромных серых глазах Анниики отразилась сначала выросшая фигура второго дракона, серого. Что-то, видимо, его не удовлетворило, потому что он дёрнул шеей. Но затем раскрыл пасть, изнутри зарокотало — бесстрашная драконица смотрела, не мигая: она желала запомнить всё. Но когда родилось серебряное пламя и понеслось навстречу, храбрая драконица машинально моргнула. Её вдруг опалило, защипало по всей коже, ошейник, показалось, мгновенно нагрелся, но не раскалился — миг, и его не стало. По натёртым от металла чешуйкам хлынула прохлада.
Анника переступила с лапы на лапу — звона цепей не было.
— Быстрее, у нас мало времени! — сказал молодой мужской голос в её голове. — Где твой малыш? Если не можешь обернуться, скажи, я сделаю коридор шире.
Вместо серого дракона снова стояла фигура в чёрном плаще. И за его спиной постепенно начало расширяться марево портала. Уже позабыв, как это делается, Анника содрогнулась, её изнутри окатила другая волна, и кости затрещали, меняясь и причиняя невыносимую боль, какую испытывают алатусы при первом обороте. Она упала на колени, не в силах устоять, и назвавшийся Арженти подбежал, укутал её своим плащом.
— Там! — она слабо указала рукой в угол, где возле кучи светлых камней лежало неразличимое в темноте чёрное яйцо.
— Ого! — крякнул удивлённый Арженти, приподнимая колыбель с будущим алатусом. Весили они вместе не менее сорока фунтов[1]. Прижимая яйцо к себе, вернулся к женщине, которую успело вывернуть: натура алатуса сразу отторгла остатки животной сырой пищи. — Обопритесь на меня!
Определить точно возраст в драконице сейчас было невозможно, но её спутанные длинные волосы имели проседь, а грязь, покрывающая лицо, скрывало его лучше пещерной тьмы. И запах! Запах немытого тела ударил по обонянию Тео, которому и без того было нелегко — управлять тягучими нитями, нести яйцо и помогать человеку идти.
Они вышагнули в такую резкую прохладу, где накрапывал дождь, что содрогнулись оба — от обнявшей их природы. Тео сразу опустил яйцо на землю, извинился, сказав, что забыл кое-что сделать. Анника почувствовала, как к её спасителю щедрым потоком стекается магия — отовсюду: от камней, деревьей и даже сверху, от меркнувших на светлеющем небосводе глаз некогда умерших алатусов.
Арженти кашлянул, избавляясь от кома в горле, портал соткался мгновенно, и он исчез в нём. И сразу стало страшно. Анника, которая уже задыхалась от чистого воздуха и свободы, заплакала. Прошла минута, показавшаяся слишком долгой, и мужская фигура в ликторском одеянии вернулась.
— Забыл поджечь мусор в пещере, — объяснил Арженти, снова наклоняясь к яйцу: — Пусть думают, что вы вызвали проклятие Тьмы и сгорели. У вас там много костей было, целая гора...
— Я хотела запустить их в тварь... — сквозь мешанину слёз и нарастающего истеричного смеха, Анника честно призналась. Оттого берегла их, чтобы хотя бы так достать до того, кто столько лет издевался над ней... Пусть не убить — причинить боль...
Арженти хмыкнул, оценив задумку, и ныряя в новый портал, предупредил:
— Мой друг вас приютит. Его зовут Грэйг. Он поможет вам лечиться.
Звать хозяина домика не пришлось, наверное, Грэйг возле окна послушно выжидал час, поэтому, как только заметил появившиеся тени неподалёку, выбежал наружу. Охнул, увидя яйцо, принял его бережно и медленно в хижину, указывая путь гостье:
— Я сейчас же натоплю сильнее, сколько малышу дней?
— Седьмой будет, — хрипло ответила Анника.
Её завели в тепло, пахнущее уютом и нормальной едой, усадили на лавку перед столом, и спаситель сразу попрощался:
— Увидимся завтра. Грэйг, если что нужно будет, скажешь, — выскользнул в дождь, разбавляющий небесный намёк на рассвет и растворился.
— Благослови вас Алатус! — замешкавшийся с яйцом, сказал запоздало Грэйг, когда принца уже не было. Тогда он смущённо повернулся к гостье. — Меня зовут Грэйг, я сын Грейзэ и Харальда. Эве, чем я могу вас порадовать?
[1] Примерно 20 кг.
Глава 12. Алисия
Чтобы легче было следить за девицами, камериры им выделили всего четыре комнаты, хоть и достаточные в размере для того чтобы безродные не чувствовали себя в тесноте. Неудобство представляло наличие единственной небольшой смежной туалетной комнаты, пользующейся спросом утром, после тренировок и перед сном. Но девицы, очевидно, приняв это как испытание, не жаловались и послушно принимали данность. Никто из двадцати трёх не передумал и не покинул дворец, что вызывало сожаление у королевских камериров, не одобрявших затею Её величества, правда, втихомолку, потому что вслух все показывали заинтресованность: что же из этого выйдет?
Сегодня, негромко переговариваясь и больше мечтая о благополучном будущем в его разных вариантах, будущие алазонки (старинное название дев-воительниц где-то разыскал сам главный мастер Рифелур-эве) были давно облачены в свежепошитые церемониальные костюмы и укладывали волосы, почти у всех слишком длинные для мужского боя. Вчера секретарь Его величества Ярвуд-эве с сарказмом заметил, что во время драки противники получат великолепную возможность намотать на руку косы и добить самоуверенных девиц. Присутствующая при этом и пока главная над девушками фрейлина Самар-эве мудро заметила:
— Пусть это решит первый бой.
Поэтому никаких кощунственных манипуляций над женской красотой не случилось.
Айя предложила девушкам несколько вариантов плетения волос, и нарочно был выбран только один вариант, чтобы показать строгость алазонок и решимость уделять больше времени своей покровительнице, а не собственным прихотям. Так, после облачения девушки дружно помогали друг другу заплетать “перевёрнутые” косы. Эта техника позволяла укоротить длину, а также за счёт высокого узла на макушке сделать визуально алазонок выше.