Очень нуарный детектив
Шрифт:
С каждым моим шагом вперёд она приближалась к свету вместе со мной, будто желая поглотить.
И вот, когда до спасительной двери с манящим словом «Выход», оставалось всего ничего, из стены справа вдруг начало вылезать какое-то неведомое гигантское существо почти вдвое больше меня. Тот самый раздавленный мной механический таракан. Шевеля поломанными усами и перебирая покореженными лапами, пытаясь удержать внутри вываливающиеся из раскуроченного брюха винтики и пружинки, он словно выплывал из чёрного киселя, преграждая дорогу к спасению.
–
Покалеченное насекомое сверкнуло на меня, будто оценивая реакцию на слова, своим красным вывалившимся, но каким-то чудом уцелевшим глазом, и продолжило:
– Шавкляй за мражом, и он пришлявкает тебя к воззабрению. Хронко коржмачет тебе зазеленявиться с трунчачей. Локмо батульки обслюнявкают ульдину. Ты сам курдюнкался гравататься об этом, но шкрябкался исхрумкать вражно.
Я не понял ни единого слова. Возможно, его речевой аппарат тоже был поврежден, но уверенности в этом не было. Слова казались связными и даже имели смысл, но всё никак не получалось его уловить.
– Не жмыркошвалю шленьку, на вражном вы горгволите. Для томря это огропасная бурбулица. Ежично клаштор белибердских злавков…– я осёкся, поняв, что говорю также.
Я тут же почувствовал себя каким-то неправильным, словно поломанным, с треснутым посередине животом и вываливающимися внутренностями-шестерёнками. И начал потихоньку разваливаться на части.
Таракан грозно топнул единственной уцелевшей ногой, отчего часть болтов и пружинок с громким лязгом посыпалась из его раскуроченного металлического нутра.
– Шкморвчи и не дурпляшктай, бракобрякушек! Брагозни – локмо трусплен отскрежеточит пижечку. Дурько ты узюркаешь это, уже китмунда не тюлещишь дворжечков.
Внезапно странный собеседник начал распадаться. Следом я почувствовал, как из меня сыплются винтики, а затем у меня отвалилась рука и тьма поглотила её за считанные мгновения.
– Разумни об кражном, как одупляшкаешься. Мрадкуюсь, что у тебя марглая куказявра.
После этого он упал, и вскоре ненасытная темнота поглотила его, словно он и не появлялся. Не теряя драгоценные секунды, я пошёл вперёд, пока ноги ещё оставались при мне. Каждый шаг давался с трудом, а чернота всё приближалась, желая поглотить целиком.
Тут подвела правая нога. Громко заскрежетав, она задрожала и упала в жадную вибрирующую тьму.
Из последних сил я полз вперёд к спасительному проёму, даже когда мрак уже поглотил мою нижнюю половину. Добравшись до цели, схватился за ручку.
В этот момент с той стороны двери неожиданно постучали.
Часть 8. Треугольник
Громкий удар в дверь, и последовавшие за этим треск и грохот в крошечном коридоре, окончательно выдернули меня из сна. Засасывающего, не желающего отпускать, но всё-таки сна. Пытаясь вспомнить, что же такого важного услышал, я медленно начал выплывать из омута кошмара, ориентируясь на источник света над головой и стараясь понять, где вообще нахожусь. В это время несколько пар крепких рук неожиданных посетителей уже хватали меня за руки и за ноги и силой пытались впечатать в матрас.
Дотянуться до пистолета не удалось, и я трепыхался в яростном отчаянии, пытаясь отбиваться. Но эти бессмысленные попытки ни к чему не приводили, и я потихоньку начал выдыхаться. Их было слишком много для меня одного.
Поняв, что сопротивляться бесполезно, с покорным смирением принял происходящее и перестал вырываться. Когда борьба закончилась, в комнату вошёл сам Джонатан Веллингтон и остановился напротив меня возле стола, облокотившись на охряную отполированную столешницу.
– Вот мы и встретились снова, мистер Рокстоун! – деловито произнёс он, демонстративно натягивая тонкие кожаные перчатки. – И только от вас будет зависеть исход этой встречи. Если вы уже читали письмо, но добровольно отдадите его мне, то умрёте быстро и почти безболезненно. Если же вы не пожелаете это сделать, то вы знаете исход. Поверьте, я подберу вам самую лучшую коробку из всех!
– И самую удобную! – пустил убогую шутку один из четырёх пришедших с ним верзил и гаденько засмеялся.
– Заткнись, Гарри! – рявкнул Джонатан и тот сразу смолк.
– Простите, босс… – виновато ответил шутник и опустил голову.
Когда держащий меня за правую руку мужик, у которого воняло изо рта луком и гнилыми зубами, наконец, перестал ржать, я перевёл взгляд на того, кто стоял у стола. Слева от него, рядом с локтем голубыми неоновыми полосками голографических часов высвечивалось в воздухе время. 3:12.
Я понял, что был без сознания чуть больше часа или около того, точнее я сказать не мог. По какой-то своей, извращённой и неведомой причине эта бесконечная ночь никак не хотела заканчиваться, словно желая как можно дольше наслаждаться моими страданиями.
– Оно личное! – поспешил сказать я. – В этом письме нет ничего, способного скомпрометировать вас, мистер Веллингтон. Если вы опасаетесь этого, то…
– А вот есть там, что-то или нет, это уже не вам решать, – перебил он меня холодным тоном.
Последовавшие вслед за этим хруст шейных позвонков, пока Джонни Коробочка разминал шею, и скрип кожи перчаток от сложенных в замок и выгибающихся пальцев, понравился мне ещё меньше угрожающего тона.
– Пожалуйста, детектив, перестаньте понапрасну тянуть время и испытывать моё терпение, – он устало потер переносицу, а затем снял шляпу-цилиндр и положил её на стол. Жест, не предвещал мне ничего хорошего. – Я уже начинаю терять его.
– Там не написано ничего, что могло бы помочь упечь вас за решётку, – врал я, говоря спокойным тоном, в надежде, что там и, правда, нет ничего такого. – Только, боюсь, что я не смогу отдать его вам.