Очерки пером и карандашом из кругосветного плавания в 1857, 1858, 1859, 1860 годах.
Шрифт:
Мако спешил изменить друзьям Франции в Южной Америке, вступив в переговоры с Росасон и заключив с ним трактат на следующих условиях: республика Уругай, на основании трактата 1828 года (по которому она отделялась от Бразилии) сохраняет свою независимость; всем восставшим против Росаса объявлена амнистия; убытки, понесенные Французами, должны быть вознаграждены; Франция, наравне с другими державами, пользуется предоставленными им правами.
Неудовольствие унионистов и обманутого Уругая не имело границ: «Мако, Франция и измена», говорили они, «с этого временя однозначащие слова! Мы все проданы, нам изменили! За деньги Франция продала свою честь, своих союзников, даже свою выгоду. И она еще уверена, что Росас сдержит свои обещания!» И все это была правда. Перед глазами французского адмирала вели амнистированных к Росасу, пытали их и многих, в числе которых были и Французы, казнили. Можно найти имена этих несчастных в аргентинских журналах.
Унионисты, не смотря на измену союзников, не успокаиваются. Лаваль и Ривера набирают новую партию в Монтевидео, преимущественно из лиц, бывших против президента Орибе, друга Росаса, и торжественно объявляют, что договор, заключенный адмиралом Мако, недействителен. «Измена, своеволие и глупость написаны у
Аргентинцы и ориенты, как вообще называются жители Восточной Банды (Уругая), одни, без всякой помощи, продолжали упорную войну с Росасом. 19-го сентября 1841 года Лаваль был разбит в долине Фамалла; 8-го октября храбрый защитник унионистов был убит, и Росас без труда разбил войско, оставшееся без вождя.
Окончательное истребление унионистов ведено было с настойчивою кровожадностью, на которую был способны только Росас. Все, что избежало его мести, искало спасения в бегстве за Кордильеры, в Чили и другие места. Немногие отделались счастливо: большую часть сразил холод и голод на высоте снежных вершин Кордильеров. Для оставшихся в республике противников диктатора наступило страшное время. Если все правда, что рассказывают путешественники и аргентинские писатели, то правление Нерона и Тиверия покажется отечески-нежным в сравнении с росасовым. Духовенство помогало тирану в преследовании всего умственного и благородного. Епископ Хосе-Мануэль Эйфрачно называл дикого гаучо божественным героем, благословлял его и говорил: «Истинная, христианская любовь, сильная и возвышенная, ведущая ко спасению, требует уничтожения безбожной толпы, врагов Бога и людей: настоящая христианская любовь требует уничтожения диких унионистов!» Надобно помнить, что Магариньос Сервантес, рассказывающий все это, сам строгий католик.
В помощь себе, Росас основал тайное общество, и назвал его масхорко (початок кукурузы), потому что члены его должны быть так же тесно связаны между собою, как семена маиса на своем початке. Все отверженные и развратные люди принимались в это общество, давая клятву беспрекословно исполнять волю тирана. Ужас сковывал Буэнос-Айрес при слухе о злодействах, совершавшихся каждую ночь масхорками. Каждый день, по утрам, находили на улицах изуродованные, неузнаваемые никем трупы; много было разорено домов, обесчещено женщин, расхищено имений. «Дикие унионисты должны быть окончательно истреблены,» говорил диктатор, «одна мысль принадлежать к этой орде есть уже смертный грех!» Читая показания очевидцев, не верится, люди ли были эти испано-португальские американцы, и отказываешься судить о них по мерке наших убеждений. Это люди, испорченные клерикальным воспитанием, дикари, уверенные, что при всех преступлениях можно примириться с Богом несколькими наружными обрядами. Пойманные унионисты судились сотнями, и головы их выставлялись публике, насаженные на шпицах решеток. Кто произносил хоть слово сострадания к одному из этих «безбожных изменников», подвергал свою жизнь тому же; где их находили, там и убивали. Даже трупы врагов Росаса вырывались из могил и бросались на съедение собакам. Дои Хосе Ривера Индарте, издатель журнала El National, и Варелла, издатель El Соттегсго del Plata, были решительными врагами Росаса и оба погибли в борьбе с тираном. Индарте был автором ужасной обвинительной брошюры Tablas de Sangre (кровавые списки), в которой он пересчитывает все жертвы от тридцать девятого до сорок третьего года (в этом году бесстрашный муж, по повелению Росаса, был отравлен), день и месяц их смерти, и каким образом они были убиты. Из этого сочинения видно, что лишенных жизни было:
Отравленных…5
Обезглавленных…3,765
Расстрелянных…1,393
Келейно убитых…732
Пало в сражении…14,920
Осужденных, как дезертиры, шпионы… 1,600
Всего умерщвленных 22,405; это, большею частью, молодой, сильный и образованный народ. Более 10,000 эмигрировало в Уругай, Боливию, Перу, Чили и Бразилию. О числе жертв в 1843 году нет верных сведений. Для чествования великого спасителя конфедерации. время от времени учреждались празднества, собрания, публичные танцы, на которых обыкновенно присутствовала Мануэла, единственная дочь Росаса; на праздниках раздавались возбуждающие месть гимны. В известные дни портрет Росаса возим был на колеснице по улице Буэнос-Айреса первыми чиновниками города и красивейшими дамами; портрет ставился в соборе между изображениями Спасителя и Божией Матери, при чем духовенство кадило и молилось о благоденствии «божественного» мужа Росаса. Духовных, не желавших участвовать в этих богохульных процессиях, расстреливали, казнили. Попали в немилость и иезуиты, которых вызвал было Росас и, по примеру Санта-Анны в Мексике, возвратил им прежние их владения. «Отцы иезуиты не выполнили условий,» говорил Росас в 1842 году, «на которых им было позволено возвратиться. Они следуют другим правилам, которые враждебны принципам нашего управления.» И они были снова изгнаны. Иезуиты редко расходятся с абсолютными правлениями, a тут видно нашла коса на камень: один абсолютизм враждебно столкнулся с другим!
Война с Уругаем продолжалась. О трактате 1840 г. и помина не было. Цель Росаса была подчинить себе это государство, так же как и Парагай, и ввести так называемую американскую систему, требующую совершенного исключения иностранцев, особенно европейцев.
Уругай, или Восточная Банда (так называется она по восточному положению, относительно Аргентинской республики), в сравнении с другими государствами Южной Америки, не велик по протяжению и бедно населен: но его выгодное положение близ устья Ла-Платы, и плодородие его почвы могут возвысить его до степени значительного государства. Он занимает пространство в 4,000 геогр. квадр. миль и разделен на девять департаментов, называемых, по своим главным городам: Монтевидео, Капелопес, Сан-Хосе, Колония, Сориано, Папсанду, Сарро-Ларго, Мальдонадо и Негро; жителей только около 200,000, и две трети их живет в городах. Плодородная почва орошена реками, богатыми водою; величественная Рио-Негро, у устья которой могла бы быть основана превосходная гавань, принимает в себя с обеих
Климат его — один из благоприятнейших в мире. Все европейские овощи и плоды и, кроме того, хлопчатая бумага, рис и некоторые другие южные произведения вызревают здесь превосходно. Но еще не взрезал плуг обширной степи, по которой до сих пор бродят бесчисленные стада быков и табуны лошадей, все еще составляющих главный предмет вывоза. Богатые травою холмы и долины делают страну особенно удобною для овцеводства. Животные зиму и лето находят постоянные пастбища: труд сенокоса здесь не известен. Уругай не богат благородными металлами. Есть в небольшом количестве золото и серебро (близ Мальдонадо), медь, антимоний, олово, железо, сера и каменный уголь. Ценность ввоза товаров доходит до 14 миллионов, a вывоза до 12 миллионов рублей сер. Контрабанда, довольно значительная, увеличивает ввоз, по крайней мере, на 25 %, то есть на 3 или 4 миллиона рублей. И такой значительный торг ведет государство с скудным населением, не знающим ни земледелия, ни горного дела и не имеющим мануфактур; все это дают только шкуры, рога, волос, сало и мясо диких стад! Вообще государство это заслуживает большего внимания, и можно легко попять, какого бы значения достигло оно, если б его земли, могущие прокормить более пятнадцати миллионов жителей, заселились хотя двумя, тремя миллионами деятельного, рабочего народа. Подобное заселение сделало бы эту страну действительно независимою и освободило бы ее от направленной на нее разрушительной политики Бразилии.
Географическое положение Уругая всегда давало направление его истории; оно было причиною постоянных споров, которые и замедляли развитие страны. Уругай был предметом раздоров Испании с Португалией в прошедшем столетии; он и в настоящее время постоянный предмет раздора между Аргентинскою республикою и Бразилиею. Эти споры время от времени прекращаются, чтобы возобновиться с большею силою, потому что причина их не уничтожается. Владеющий Уругаем может легко овладеть устьем Ла-Платы и подчинить себе все близлежащий страны в северо-восточной части Нового Света, и в этом заключается разгадка ревнивых стремлений и притязаний соседей. Никто не допускает другого владеть этою землею, боясь за собственное благосостояние и независимость.
В Монтевидео, так же, как и в других испанских колониях, начались движения в 1810 году, следствием которых было отделение их от метрополии. Испанский губернатор де-Бигодет должен был, наконец, удалиться (20 июня 1811 г.), и страна осталась предоставленною самой себе. Во главе народа стоял Хосе де-Артигас, поддерживаемый гаучами так же, как впоследствии Росас, враг городского сословия и вместе всякого высшего умственного развития. Большинство было им недовольно, и этим положением дел воспользовались в Рио-Жанейро. Под предлогом освобождения страны от участия гаучей, бразильские войска наводнили Уругай, изгнали Артигаса и кончили тем, что присоединили всю провинцию (в 1821 году) к империи. Но скоро возгорелась война за самостоятельность Уругая; Аргентинская республика, смотревшая на Уругай, как на часть прежнего вице-королевства, следовательно, как на свою принадлежность, приняла в войне этой деятельное участие. Заключенный 27 августа 1828 года мир, при участии Англии, прекратил, наконец, войну, продолжавшуюся столько лет, и Уругай был призван самостоятельным государством. Мирившиеся стороны положили только условием право подачи голоса, при начертании нового уложения, и право вмешательства, в случае если до истечения пяти лет по учреждении законного управления, возгорится там междоусобная война. На последнем пункте основывал Росас свое домогательство получить место президента Орибе, хотя упомянутые в трактате пять лет давно уже прошли. Составленное в Монтевидео уложение, с утверждения Бразилии и Аргентинской республики, было, наконец, обнародовано 18 июля 1830 года. Содержание его мало разнилось в существенных статьях от уложения Северо-Американских Штатов. Власть делилась на три части, исполнительную, законодательную и судебную. Законодательная власть сосредоточена в двух камерах, представительной и сенате. Представители непосредственно избираются, каждый от 3,000 душ, на три года. Сенаторы избираются представителями и назначаются, по одному на департамент, на шесть лет; треть их возобновляется каждые два года. В случаях разногласия, обе камеры соединятся в общем собрании, для решения спорного дела большинством голосов. Представитель должен быть двадцати пяти лет от роду, не менее пяти лет считаться гражданином и иметь 4,000 долларов или занимать место, стоящее этой цены. Сенатор должен быть тридцати лет, семь лет быть гражданином и иметь 10,000 долларов. Чиновники гражданские, военные и духовные не могут заседать в камерах. Пьяницы и люда, не умеющие читать и писать, не имеют права подачи голоса. Исполнительная власть вручается выбранному обеими палатами президенту на четыре года; он главнокомандующий над войсками и флотом и, если хочет, может командовать ими лично. В случае его смерти, должность исправляет президент сената. Судебная власть находится в руках верховного судилища, избираемого обеими камерами апелляционного суда, судей первой инстанции и мирных судей. Чтобы быть членом верховного судилища, надо иметь сорок лет, быть шесть лет адвокатом, четыре года служить в магистратуре и, сверх того, быть сенатором. Уголовные преступления судятся судом присяжных. Установлена свобода печати и предоставлено много преимуществ иностранцам, желающим селиться в стране, в чем Уругай опередил все другие южно-американские государства.
Первым президентом республики был избран генерал Фруктуосо Рифера, гаучо по рождению, отличившийся в войне с Бразилией. По истечении законного срока, в 1834 году, избран был, особенно преданными интересам страны, генерал дон Мануэль Орибе к величайшему прискорбию. сложившего свою власть президента. Рифера собрал своих гаучей, взялся за оружие и, после многих стычек, принудил новоизбранного президента отказаться от своего места до истечения срока (1838); и в едва начавшейся республике снова начались смуты и беспорядки. Партии Риферы и Орибе, красные и белые, то есть поселяне и горожане, вели непримиримую воину; наконец, Рифера, как мы видели, октябрьским трактатом 1840 года, низложен был Францией, a Орибе — Росасол. Рифера, однако, все еще продолжал войну, и аргентинские войска наводнили Уругай; один Монтевидео отчаянно сопротивлялся все время войскам и флоту Росаса. Бразилия и Англия с опасением следили за этою неравною борьбою; уничтожение независимости Уругая и присоединение его к Аргентинской республике были бы невыгодны для Бразилии.