Одержимость
Шрифт:
Реакция Кейт была мгновенной — взметнувшаяся вверх ладонь оставила красный отпечаток на щеке детектива.
Майк не проронил ни слова, но, посмотрев в зеркало заднего вида, направил «порше» к обочине. Ничего не сказал он, и когда Кейт велела ему убираться к черту.
Обойдя машину, она решительно открыла дверь со стороны водителя, и только тут Майк наконец заговорил, напомнив о вещественных доказательствах, которые лежали в багажнике.
— Я не могу доверить их вам, — пояснил он, вылезая из «порше».
Кейт молча села за руль и открыла багажник. Убедившись,
Лишь свернув на Пенсильванское шоссе, она осознала, какую глупость только что совершила.
«Успокойся, Маккаскер», — попыталась взять себя в руки Кейт, удивляясь, как она могла настолько рассердиться, что потеряла над собой контроль. Как она могла позволить Майку втянуть ее в рассуждения о Джеке Кэйне? Как она могла отдать ему инициативу?
Конечно, она сообщит обо всем Гарри, расскажет, что произошло, но в душе Кейт сомневалась, будет ли от этого какой-то толк. Ведь Гарри предупреждал ее, что не стоит цепляться к Майку, если она не хочет вылететь из команды.
А никто и не цеплялся, подумала Кейт, — она просто высадила Майка Трейвиса, следователя окружной прокуратуры графства Монтгомери, из своей машины и оставила одного на дороге.
Глава 18
Вечер субботы, Филадельфия
Льюис расхаживал взад-вперед по тесной, расположенной в подвале, студии, нервно грыз ногти и отчаянно ругался вполголоса, то и дело останавливаясь перед застывшей на экране монитора картинкой. Однако от этого ему становилось только хуже.
Прошло почти двадцать четыре часа с тех пор, как он бегом спустился в подвал, дрожащими руками извлек пленку из видеокамеры и просмотрел ее. Нажимая на кнопку «пуск», он едва владел собой от волнения. Если там запечатлен убийца Эммы Кэйн, то беспокоиться не о чем, и если полицейские постучатся в его дверь… если дела пойдут совсем плохо, эта пленка поможет предотвратить полную катастрофу.
Пока он не имел ни малейшего понятия о том, как будет объяснять свое присутствие на месте преступления, да еще с видеокамерой. Но это — пустяк по сравнению с обвинением в двойном убийстве.
Несмотря на нетерпение, Льюис заставил себя просмотреть пленку медленно, кадр за кадром. Он буквально прилип к экрану с того момента, как объектив сфокусировал изображение Эммы Кэйн. Вот она ходит между холодильником и кухонным столом у окна, достает два стакана и наполняет их соком, вот красиво сервирует стол, ставит тарелку с крекерами и сыром…
Потом в кухню вошел мужчина, и Эмма, сев за стол, пододвинула тарелку гостю. Они о чем-то беседовали, подливали себе сок, ели крекеры. Все это было скучно и ничем не примечательно. Но Льюис без малого двадцать минут продолжал внимательно следить за развитием событий, с одобрением отметив, что кухня у Эммы Кэйн такая же опрятная и чистая, как и у него. Наконец красавчик в банном халате направился
Следующие двадцать минут ничего не происходило — никакого движения в видимой части дома или во дворе не наблюдалось, как вдруг экран озарила яркая вспышка, а через долю секунды раздался тот самый, разбудивший Льюиса грохот, который, что теперь не вызывало сомнений, был следствием падения револьвера на крышу машины. Присмотревшись к изображению, Льюис заметил тень, промелькнувшую с левой стороны экрана, от гаража, вправо, к окну кухни. Тень была зернистой и проявилась в виде довольно четкого силуэта на фоне огней гаражного сенсора, после чего быстро проскочила мимо окна кухни и исчезла из поля зрения камеры.
Льюис прокрутил эти кадры, по крайней мере, двенадцать раз, потом остановил запись в тот момент, когда фигура слегка развернулась боком к камере.
Уже кое-что. С этим кадром можно поработать. Если копы возьмут след и дело примет нежелательный оборот, есть шанс доказать свою невиновность. Видеопроцессор Седьмого канала способен творить чудеса и делать конфетку из любого дерьма — надо лишь подтолкнуть полицию в нужном направлении. Тогда его, быть может, оставят в покое…
Нажав кнопку, Льюис выбросил кассету из гнезда и тут же подумал, что неплохо бы самому заняться видеопроцессором. Но нет, при одной мысли об этом у него сразу вспотели ладони. Не стоит искать на свою голову неприятностей. Он же сам себя загонит в мышеловку.
Льюис сунул кассету с пленкой в нижний ящик стола. «Хватит пережевывать эту жвачку», — приказал он себе. Ничто не должно отвлекать его от главного дела, близкого к полному завершению.
Он достал с полки свое гениальное творение и вставил пленку в аппарат. Подготовка к монтажу заняла у него несколько месяцев. Собственные съемки были только частью многослойного пирога, скомпонованного из записей телевизионных передач и фотографий. Он сам написал сценарий и наложил звуковую дорожку, прочитав текст как профессиональный диктор. Звук был записан несколько недель назад. На прошлой неделе Льюис начал монтаж фильма. Каждый раз, приступая к священнодействию, он заново проигрывал готовый материал.
На экране появились титры: «ДЖЕК КЭЙН — ПРЕЗИДЕНТ ИЛИ РАСТЛИТЕЛЬ?» Титры исчезли, и в небольшой комнате самодеятельной студии со звуконепроницаемыми стенами раздался голос Льюиса: «В настоящее время этот человек является президентом “Уорлд медиа”. Его имя — Джек Кэйн. Но заслужил ли мистер Кэйн столь высокое положение и столь важную работу — руководить самой крупной информационной компанией мира?»
Льюис одобрительно кивнул, глядя на вступительные кадры монтажа: Кэйн покидает свой кабинет в студии Седьмого канала, и, растворившись в размытом кадре, появляется снова, но уже в офисе «Уорлд медиа» на Десятой авеню Манхэттена.